Как дальше пишет Бердяев: «Революционная воля могла быть окончательно раздавлена интеллектуальной теорией. И наиболее революционно настроенные русские марксисты должны были иначе истолковать марксизм и построить другие теории русской революции, выработать иную тактику. В этом крыле русского марксизма революционная воля преобладала над интеллектуальными теориями, над книжно-кабинетным истолкованием марксизма. Произошло незаметное соединение традиций революционного марксизма с традициями старой русской революционности не желавшей допустить капиталистической стадии в развитии России, с Чернышевским, Бакуниным, Нечаевым, Ткачёвым. На этот раз не Фурье, а Маркс был соединён со Стенькой Разиным.
Марксисты-большевики оказались гораздо более в русской традиции, чем марксисты меньшевики. На почве эволюционного, детерминистического истолкования марксизма нельзя было оправдать пролетарской социалистической революции в стране индустриально отсталой крестьянской, со слабо развитым рабочим классом. При таком понимании марксизма приходилось рассчитывать сначала на буржуазную революцию, на развитие капитализма и потом уже совершать социалистическую революцию. Это было не очень благоприятно для экзальтации революционной воли.
И большевики нашли решение этой проблемы. Знаменитая Ленинская фраза, что сознание не только определяется бытиём, но и творит его стала лейтмотивом всей их дальнейшей деятельности.
То есть по Ленину. Нужно сначала совершить Социалистическую революцию. Захватить власть. Обобществить производство. Национализировать банки. И в такой неразвитой крестьянской стране. Начать строить Социализм, а затем и Коммунизм.
То есть власть надстройка будет даже не буржуазной, а коммунистической, и будет в руках экзальтированного меньшинства, которое и будет жить при коммунизме.
А вот базис – производство, оно будет даже не буржуазным, а феодальным, то что досталось от царской России.
Проще говоря Ульянов(Ленин) хотел построить Социализм, как первую фазу Коммунистического общества, даже не в буржуазной России, а в России феодальной. В которой феодальное производство, феодальные производственные отношения, а значит железное соответствие Марксовому закону – феодальное сознание большинства населения.
Но это чистейшей воды идеализм, ибо по Марксу первично именно общественное бытие, а общественное сознание индивида производно от этого бытия, детерминируется им.
Вот как расшифровывает этот революционный идеализм Бердяев.
«Русские революционеры и в прошлом всегда были тотальны. Революция была для них религией и философией, а не только борьбой связанной с социальной и политической стороной жизни. И должен был выработаться русский марксизм, соответствующий этому революционному типу и этому революционному тоталитарному инстинкту. Это – Ленин и большевики. Большевики и определили себя единственным ортодоксальным, т.е. Тоталитарным интегральным марксизмом не допускающим дробления марксистского миросозерцания и принятия лишь его отдельных частей.
Этот «ортодоксальный» марксизм который в действительности был по-русски трансформированным марксизмом, воспринял прежде всего не детерминистическую, эволюционную, научную сторону марксизма, а его мессианскую мифотворческую религиозную сторону, допускающую экзальтацию революционной воли, выдвигающую на первый план революционную борьбу пролетариата, руководимую организованным меньшинством, вдохновлённым сознательной пролетарской идеей. Этот ортодоксальный тоталитарный марксизм всегда требовал исповедания материалистической веры, но в нём были и сильные идеалистические элементы. Он показал как велика власть идеи над человеческой жизнью, если она тотальна и соответствует инстинктам масс.
В марксизме-большевизме пролетариат перестал быть эмпирической реальностью, ибо в качестве эмпирической реальности пролетариат был ничтожен, он был прежде всего идеей пролетариата, носителем же этой идеи может быть незначительное меньшинство. Если это незначительное меньшинство целиком одержимо титанической идеей пролетариата, если его революционная воля экзальтированна, если оно хорошо организовано и дисциплинировано, то оно может совершать чудеса может преодолеть детерминизм социальной закономерности. И Ленин доказал на практике, что это возможно»