Впрочем, противники общины проводили четкое разграничение между общинным эгалитаризмом и собственно крестьянством. Они доказывали, что сельский «мир» есть нечто внешнее по отношению к земледельцу. Он якобы препятствует раскрытию истинной природы тружеников земли.
Лидер т. н. «обновленческого» течения в Союзе русского народа Н.Е. Марков уверенно констатировал: «Отдельный крестьянин, отдельный русский крестьянин – прекрасный, добрый, отзывчивый человек, но когда они собираются толпой, когда эту общину разные писаря поят водкой, тогда, действительно, эта община является зверем, против которого нужно бороться».
Один из идеологов Имперской народной партии, публицист А. Новгородский утверждал: «Крестьянство не может быть социалистическим в силу своего положения и условий труда. В основе крестьянского мировоззрения лежит идея собственности, во имя которой крестьянин работает». Он уверял, что в крестьянской работе имеет значение не только обилие пролитого пота и количество отработанных часов, но и сообразительность, инициативность и предприимчивость. Эти качества, характерны для «организатора производства, владельца, а не наймита».
Напрашивался вывод: в экономической сфере крестьяне, «органически» заинтересованные в результатах своего труда, представляют собой полную противоположность рабочим, которые совершенно равнодушны к вырабатываемым продуктам и заинтересованы лишь в количестве занятых часов. Эти логические построения вынуждали Новгородского требовать сокрушения крестьянской общины как явления противного собственнической природе крестьянства.
Интересна аргументация правого публициста М.М. Перовского, вознамерившегося опровергнуть известный тезис о том, что для крестьянина вся земля «ничья», точнее Божья. Такое представление, с его точки зрения, действительно укоренилось среди земледельцев. Но мужики, уже ставшие (при помощи Крестьянского банка) собственниками, демонстрируют совершенно обратное – они и не думают связывать свое приобретение с судьбами «мира».
Его мысли вполне совпадают с мыслями монархиста Н.Н. Зворыкина, который и само требование отчуждения помещичьих земель рассматривал в качестве проявления частнособственнических тенденций. Причем – как со стороны крупных домохозяев, якобы желавших усилить земельный фонд общины для эксплуатации менее обеспеченных ее членов; так и со стороны мелких общинников, показывающих поползновения к укреплению своей хозяйственной индивидуальности. «Где же тут стремление к коллективизму?» – задавался вопросом Н.Н. Зворыкин.
Критики общины обвиняли ее в экономической неэффективности. К примеру, Н.Н. Ладомирский отмечал, что общинники возделывают землю, руководствуясь не личными хозяйственными соображениями, а мнениями «мира». Они зависят от «мирского» решения даже в области севооборотов, установления сроков начала и окончания сельских работ. «Слепой консерватизм и бесконечная рутина» – таковой была общая оценка общинной организации, данная Ладомирским.
Не менее категоричным был в своих суждениях Н.Н. Шестак-Устинов. Его не устраивала медлительность общинного схода, отнимающего много времени и энергии на споры, обсуждения. Напротив, только частная собственность способна пробудить настоящую инициативу и защитить слабого мужика от сильного. Ведь разбогатеть самому – верный способ избежать эксплуатации со стороны богатых.
С.А. Володимиров и вовсе свалил на общину вину за провал кредитного дела и связанный с ним недостаток финансовых средств на селе. Оказывается, именно меры по сохранению неотчуждаемости общинного имущества уничтожили тот гарант, который необходим для получения кредита (под залог земли).
Оказалось также, что община виновна в ухудшении материального положения российского крестьянина. «Через это трижды проклятое общинное землевладение, – стенал Марков, – наш народ так ужасно, так поразительно обнищал».
Общинному идеалу многие из крайне правых противопоставляли идеал крестьянина-собственника, владеющего значительным количеством земли. Настолько значительным, что вслед за Марковым их можно было назвать «крестьянами-помещиками», или выражаясь словами М.О. Меньшикова «собирателями земли Русской».