В теории игр мы обычно предполагаем, что участники равны в своем распоряжении ресурсами. В коалиционном анализе, однако, мы можем опустить это предположение и рассматривать «игру со взвешенным решением» (Isard et al., 1969, 400–402). В этом типе игры каждый участник привносит в коалицию определенный «ресурс», который потом может быть использован в процессе заключения сделок. Этим ресурсом может быть голос, могут быть деньги (например, для побочных платежей, как законных, так и незаконных), может быть влияние (например, контакты с членами другой группы), а может быть информация (например, о конкурентах или выгодных стратегиях). Интересно отметить, что голос (при голосовании) — возможно, наименее важный из этих ресурсов для большей части политической активности и единственный ресурс, который распределен равномерно среди членов коалиции. В игре со взвешенным решением результат зависит от возникновения коалиции, обладающей достаточными ресурсами, чтобы «выиграть». Выигрыши обычно позитивные для выигравшей коалиции и нулевые для проигравших. Такая ситуация достаточно типична для городской политики и объясняет наши ожидания того, что наиболее властное сообщество (в финансовом, интеллектуальном или влиятельном смысле) может доминировать при принятии решений о размещении, обеспечивая себе преимущества. Таким образом, неравенство в ресурсах, необходимых для участия в политическом переговорном процессе, создает условие для будущего распределения ресурсов, ведущего к усилению этого неравенства.
Я пока предполагал, что существует такая вещь, как гомогенное «сообщество» или «группа», которые могут эффективно участвовать в переговорном процессе. Это условие редко выполняется. Поэтому нам нужно понять, как и почему формируются группы и как, сформировавшись, они действуют в качестве игрока на политической арене. Это сложный вопрос. Однако я прежде всего озабочен тем, какова вероятность, что группа сформируется, что она будет действовать согласованно, проявлять свою власть в процессе политических переговоров и что она преуспеет в приобретении общественных благ. Кажется, что здесь основной водораздел проходит между «малыми группами» и «крупными группами». Это различие проявляется наиболее явно в анализе группового выбора, представленного в работах Олсона (Olson, 1965). Анализ строится на предположении, что индивидам присуще преследование собственных интересов, и далее демонстрируется, что «чем больше группа, тем менее она будет способна обеспечить оптимальное количество коллективного блага». Нам не стоит углубляться в обоснования этого вывода. Важно, что малые группы могут быть вполне эффективными в обеспечении себя коллективными благами, особенно когда один человек в группе сильно заинтересован в добывании этого блага. Но бо́льшие, более сбалансированные группы, вероятно, менее продуктивны в этом отношении. Этот вывод сходен с тем, к которому пришли исследователи группового выбора и коллективного поведения (Buchanan, 1968). Несложно распространить этот вывод на процесс политических переговоров и предсказать, что «меньшие группы, привилегированные и промежуточные, часто подавляют большие латентные группы, которые считаются доминирующими в демократическом обществе. Привилегированные и средние группы часто побеждают численно превосходящие их силы больших или латентных групп, так как первые обычно организованы и активны, а последние — не организованы и неактивны» (Олсон, 1995, 120).