Многие заметили, что запах босса изменился. Бетам до этого было хоть бы что, а вот альфы тут же отворачивались. Словно им было стыдно: они посмотрели на чужое. В такие минуты Бэль Омм чувствовал себя вещью, поэтому злился, а потом вновь накатывала апатия.
Через неделю он попросил Тони заказать ему билет в Берлин. Всё же Юлиус заслуживал уважения, нужно было приехать. Но лететь в город, который породил его альфу – не хотелось катастрофически. Билл боялся, что там всё будет кричать о Томасе.
Берлин показался ему заурядным и серым. Чересчур высокие здания напоминали ему россыпь угрей на ровном лице, угнетённость давила. Из ныне живущих никто не вспоминает теперь, что этот город был когда-то столицей мощного государства. Теперь же он походил на собственную тень. Бэль Омм подумал, что пару сотен лет назад Берлин был красавцем. Многие потомственные чистокровные семьи остались здесь, даже когда пришла разруха. Но лоска не было. Всё ушло в историю.
Юлиус жил в загородном особняке. Они ещё остались приватной территорией. Дом казался на фоне захудалости дворцом. Кошмар! А ведь раньше, наверное, здесь были разбиты поля, засеянные зерновыми или усыпанные цветами. Прислуга проводила юношу на третий этаж. Мужчина, что лежал на кровати, не был похож на того, который сидел в его конференц-зале больше полугода назад.
- Юлиус, что же с Вами? – тут же кинулся к нему Билл. – Что поедает Вас, милый друг?
- Рак. Увы, осталось мне недолго, поэтому я позвал Вас на этот разговор, пока ещё в состоянии говорить внятно.
Начал он с того, что был опечален отсутствием Томаса в этот момент, как своего преемника, ведь тот сейчас возглавляет концерн. Затем разговор плавно перешёл на тему их сотрудничества. Юлиус видел в этом благо, которое поспособствует ни одному поколению. Попросил держаться намеченного курса и не сворачивать. Он хотел, чтобы они не ссорились и принимали решения единодушно. Когда Бэль Омм спросил, почему именно Томас его преемник – старик не ответил. Они помолчали. Биллу принесли чай. Ему было больно смотреть на мужчину. Тот угасал до ужаса быстро.
- Месье Бэль Омм, - начал Юлиус, тут же переходя на неформальное общение, - мальчик, перед тем, как ты уйдёшь, я хочу высказать тебе своё самое заветное желание.
Француз подвинул кресло ближе к кровати.
- Ты молод. Молод и Томас. Я возлагаю на вас надежды. Я постеснялся сказать вам это сразу и с глазу на глаз, подумав, что вы сочтёте меня выжившим из ума стариком. Билл, - он протянул свою хилую руку, - прошу тебя, как просил Томаса, подумать над тем, что я сейчас скажу. Мы живём в скучное и слишком дисциплинированное время. Ты видел, что порядки сделали с городом, в котором я родился. Остались лишь несколько процветающих районов – всё остальное можно смело сносить. Я не хочу, чтобы фирма пришла в упадок. Томасу я верю, но ему не хватит власти. Он уязвим. Ты знаешь причины. Дай мне слово, что подумаешь вот над чем, - мужчина сглотнул и крепче сжал молодую ладонь. – Слияние. Пускай не сейчас, не через десять лет, но когда-нибудь. В ваших руках будут жизни миллионов, будет власть, о которой вы оба никогда не мечтали. Только благодаря слиянию вы возвыситесь, вы обретёте мощь и сможете манипулировать массами, вы сможете исправить огрехи. Билл, подумай, дай слово.
- Даю.
- Если два концерна сольются в один, половина Европы будет ваша. Вы станете контролировать практически все потоки. Только представь, что последует за этим решением. Я понимаю, сейчас это кажется абсолютным бредом и безрассудством, но если расписать стратегию на пару десятков лет вперёд – я окажусь прав. Вы оба, вы под пристальным взором, Билл. Ты омега, Томас грязнокровный. Но вместе вы сможете запустить клин в сердцевину современного идиотизма, потому что сильнее вас не будет никого.
Он закончил, опять сглотнул и убрал руку. Билл моргал, только сейчас заметив, что привстал над ним, смотря во все глаза. Юлиус сделал передышку, улыбнулся и попрощался. Бэль Омм всего лишь кивнул, удалившись.
Он был прав. Центр Берлина не казался таким кошмарным, как его окрестности, но в этой фальшивой роскоши не было ничего стоящего. Юноша решил перекусить, потому что его самолёт пока стоял на дозаправке. Он смотрел по сторонам, и ему нравилось то, что он видит, хоть это и было остаточным от былого гламура. Билл был впервые здесь, но вернуться его почему-то не тянуло. Когда он сел в самолёт, то тут же задумался над словами Юлиуса. Тот определённо слетел с катушек. Слияние? Ну что за бред! Если одна фирма, к примеру, делает хорошо плату, а другая - спец в экранах, то не факт, что они смогут создать нереальную телевизионную панель, на которой разбогатеют. Да, в их ситуации речь о другом, но принцип тот же. Бэль Омма аж передёрнуло от мысли, что ему придётся работать с Мэхордом. Не будет такого. Семья его тогда просто задушит и кинет в клинику, в которой он и стухнет. Никто и никогда этого не позволит. И Томас не хуже его это понимает.
В тот день, только прилетев, его стошнило. Он погрешил на берлинскую стряпню, но потом понял, что это не было случайностью. С каждой неделей ему становилось хреновее. Порой ночью он открывал глаза и видел себя на кровати, сжимая пиджак Тома, нюхая его и даже скуля. В другой день на него нападала сонливость или лень. Тони приходилось повторять одно предложение по несколько раз. Билл потел, постоянно жаловался на усталость, мог сидеть на своём кресле в офисе и залипнуть. Просто смотреть в стену и ни о чём не думать.
- Знаете, месье, Вам надо бы сходить к врачу.
Оли стояла в халате. На часах было три ночи, а Билл трескал мороженое, завернувшись в огромное одеяло.
- Я в норме.
- Вовсе нет, - настояла женщина. – Я настаиваю. Скажите Апиби, чтобы назначил Вам встречу.
Билл упирался ровно ещё одну неделю, а потом рвать его начало с удвоенной силой. Юноша злился на свою глупость и малодушие. Вот надо же было поесть в Берлине, сто процентов у него в пище было что-то мерзкое. А может и паразит завёлся. Тогда выводить его надо будет целый месяц!
Он пошёл на приём к врачу и высказал свои опасения. Тот кивнул, заверив, что родители или иные родственники не узнают. Всё-таки со своими проблемами он может справиться сам.
Через четыре дня, весь измотанный от тошноты и усталости, Билл услышал вердикт:
- Вы были отчасти правы, месье, только паразит сидит в Вас другого рода.
И доктор почему-то улыбнулся.
- Я Вас не понял.
- Вы беременны, Билл.