«Фоновые ожидания», помогающие нам провести обыкновенный разговор, открыл Гарфинкель во время экспериментов, сделанных им при добровольном участии студентов. Их попросили завязать разговор с другом или родственником и настоять на том, чтобы каждый из них для уточнения смысла остановился подробнее на вскользь брошенных замечаниях или высказанных соображениях общего характера. Если кто-нибудь говорил: «Желаю тебе хорошо провести день!», студенту нужно было сказать: «Уточни, в каком смысле хорошо?», «Какую часть дня ты имеешь ввиду?» и т. д. Одна из бесед прошла так (Garfinkel 1963):
S: Как ты поживаешь?
Е: Поживаю в каком плане? Ты имеешь в виду мое здоровье, мои доходы, мою учебу, мой душевный покой...
S: (покраснев и вдруг утратив контроль над собой) Слушай, я просто старался быть вежливым. Откровенно говоря, мне наплевать, как ты поживаешь.
Почему люди так расстраиваются, когда не соблюдаются явно мало значимые для беседы условности? Дело в том, что стабильность и значимость общей повседневной жизни зависит от неартикулированных допущений культуры о том, что и как можно сказать. Лишись мы возможности считать эти допущения само собой разумеющимися, осмысленное общение прекратилось бы. Любой вопрос либо замечание, дополняющее начатый разговор, сопровождались бы глубоким «дознанием» наподобие того, что Гарфинкель велел провести своим подчиненным, и взаимодействие просто бы прервалось. Вот почему на первый взгляд несущественные правила ведения беседы оказываются совершенно необходимыми именно для структурирования общественной жизни, а их нарушение воспринимается столь серьезно.
Заметьте, что в повседневной жизни люди иногда не без умысла делают вид будто не владеют знанием, которое все считают само собой разумеющимся. Так поступают, чтобы дать кому-то отпор, подшутить над кем-либо, вызвать смущение или привлечь внимание к двусмысленности сказанного. Задумайтесь, к примеру, над типичным диалогом между родителем и подростком:
Р: Куда ты идешь?
П: На улицу.
Р: Что ты собираешься делать?
П: Ничего.
Ответы подростка разительно отличаются от тех, которые давали добровольные участники экспериментов Гарфинкеля. Вместо того чтобы отвечать как положено на вопросы, подросток вовсе уходит от них, фактически давая понять родителю — «Не суйся не в свое дело!».
Первый из предыдущих вопросов может спровоцировать особый ответ у другого человека в ином контексте:
А: Куда ты идешь?
В: Я собираюсь тихо свихнуться.
Отвечая, В притворяется, что не понимает вопроса А, нарочно иронизируя, чтобы вызвать тревогу или привести к фрустрации. Комедия и шутовство обеспечивают себе успех за счет такого рода преднамеренного непонимания допущений, не упомянутых в разговоре. В этом нет ничего опасного, поскольку участники действа знают о намерении вызвать смех.
Мы уже видели, что разговор — один из главных способов, благодаря которому сохраняются стабильность и упорядоченность повседневной жизни. Мы чувствуем себя лучше всего, когда соблюдены неписаные правила светской беседы, а если они нарушены, то у нас возникает замешательство, рождаются сомнения и нам мерещатся опасности. Для того чтобы разговор шел плавно, его участники внимательно следят за репликами друг друга, улавливая меняющиеся интонации, позы или телодвижения. Проявляя взаимную чуткость, они «сотрудничают», когда начинают и прекращают взаимодействие, а также говорят по очереди. Однако, если один из участников разговора не склонен к «сотрудничеству», возникают трения.
Студенты Гарфинкеля умышленно создавали напряженные ситуации, нарушая правила разговора в целях эксперимента. Что же происходит на самом деле, когда люди «доставляют неприятности» своей манерой вести разговор? Американские социологи Митчел Дюнайер и Харви Молоч исследовали обмен репликами между пешеходами и «бродягами» на улицах Нью-Йорка, стараясь понять, каким образом общение с ними нередко создает проблему для прохожих (Duneier and Molotch 1999). Они воспользовались так называемой методикой анализа речевого общения для того, чтобы сравнить подборку уличных реплик с выборкой, составленной из повседневных разговоров. С помощью такой методики изучают все оттенки смысла, начиная с самых кратких междометий (типа «хм» и «а-а») и вплоть до точно скоординированного чередования пауз, временных остановок и реплик, перекрывающих одна другую.