Дюнайер и Молоч наблюдали за взаимодействием чернокожих мужчин (многие из них были бездомными, алкоголиками или наркоманами) с проходившими мимо них белыми женщинами. Мужчины часто пробовали вступить в разговор, окликая женщин, делая им комплименты или задавая вопросы. Но, как считают авторы, что-то у них «не ладится» с этим, так как им редко отвечают подобающим образом. Женщины ускоряют шаг и нарочито смотрят вперед, хотя мужчины лишь изредка отпускают враждебные по тону реплики. Ниже представлена неудачная попытка завязать разговор с женщиной, которую предпринял Мадрик, чернокожий мужчина, под шестьдесят лет (Duneier and Molotch 1999, 1273–1274).
[Мадрик] начинает общение со степенно проходящей мимо белой женщиной, ей на вид около двадцати пяти лет:
1. Мадрик: Я люблю тебя, детка.
Она скрещивает руки и убыстряет шаг, не обращая внимания на реплику.
2. Мадрик: Выйди за меня замуж.
Затем появляются две белые женщины, им, вероятно, лет по двадцати пяти.
3. Мадрик: Привет, девочки, вы сегодня прекрасно выглядите. У вас есть деньги? Купите книжек.
Они не обращают на него внимания. Потом перед ним оказывается молодая чернокожая женщина.
4. Мадрик: Привет, красотка. Привет, красотка.
Она продолжает идти, не удостаивая его вниманием.
5. Мадрик: Извини меня, извини. Я знаю, ты слышишь меня.
Тогда он обращается к белой женщине лет тридцати.
6. Мадрик: Я гляжу на тебя. Ты выглядишь прекрасно, знаешь.
Она не обращает на него внимания.
Мягкое «начало» и «завершение» беседы — главное требование вежливости, предъявляемое горожанами друг к другу. Дюнайер и Молоч обнаружили, что эти решающие моменты разговора представляли большую проблему в общении между мужчинами и женщинами. В тех случаях, когда женщины сопротивлялись попыткам завести разговор, мужчины не обращали на это внимание и продолжали настаивать. Если же мужчинам удавалось начать разговор, они также могли пропустить мимо ушей намеки женщин на желание его тут же прекратить:
1. Мадрик: Привет, красотка.
2. Женщина: Привет, добрый день.
3. Мадрик: Ты в порядке?
4. Мадрик: Знаешь, ты выглядишь прекрасно. Мне правится, как у тебя заколоты волосы.
5. Мадрик: Ты замужем?
6. Женщина: Да.
7. Мадрик: А?
8. Женщина: Да.
9. Мадрик: А где кольцо?
10. Женщина: Оно у меня дома.
11. Мадрик: У тебя оно дома?
12. Женщина: Да.
13. Мадрик: Можешь сказать, как тебя зовут?
14. Мадрик: Меня зовут Мадриком, а тебя?
Она не отвечает и продолжает свой путь (Duneier and Molotch 1999, 1274).
В данном случае Мадрик использует девять из четырнадцати высказываний с целью завязать разговор и склонить женщину к ответам. Уже из одной записи разговора на бумаге очевидно, что женщине он не интересен, но еще яснее ее нежелание вести этот разговор проявляется, когда проведен анализ его магнитофонной записи. Если женщина и дает ответы, то всегда медлит с ними, а Мадрик тотчас отвечает, иногда его реплики перекрывают ее слова. Хронометраж разговора — очень точный индикатор: в большинстве случаев повседневного взаимодействия замедления с ответом даже на долю секунды достаточно для того, чтобы дать понять о желании сменить тему разговора. Не выполняя эти неписаные правила общения, Мадрик вел разговор в «формально грубой» манере. В свою очередь, женщина поступала точно так же, не обращая внимания на неоднократные попытки Мадрика завязать с ней разговор.
Дюнайер и Молоч утверждают, что именно «формально грубая» манера уличных диалогов создает проблему прохожим. Особенно белым нью-йоркцам, придерживающимся либеральных взглядов на политику, совершенно неловко прибегать к такой манере общения. Вместе с тем, если общепринятые правила, как начать и закончить разговор, не выполняются, люди испытывают глубокое и необъяснимое чувство опасности.