На память мне приходит невеста из «Женитьбы» Гоголя. Барышня рассуждает: Вот если бы взять фигуру Ивана Ивановича, да приделать к ней голову Ивана Васильевича, да вложить в эту голову ум Ивана Кузьмича, да преобразить все это осанкой Ивана Степановича, вот получился бы красавец-мужчина. Третий век русская интеллигенция задается вопросом: Кто виноват и Что делать? И остается в полной растерянности. Как бы сложить политические органы Необъятной Родины таким образом, чтобы получился Завидный Жених, за которого она, интеллигенция, могла бы с удовольствием и чистой совестью выйти замуж?
Тысячи русских умов бьются над вопросом: как совместить необъятную родину с патриотизмом, в котором нет негодяйства, как получить цивилизованную экономику без централизации власти и бюрократии, как создать при имперском инфантилизме народа и патернализме власти гражданское общество, как сложить вместе соборную, общинную, коммунальную тоталитарность с индивидуальным нейрокомфортом? Не складывается одно с другим. А посему историческая роль этой русской интеллигенции сводится к брюзжанию. Брюзжала на царей, брюзжала на генсеков, ныне брюзжит на президентов. Похоже, у этой русской интеллигенции ума не больше, чем у гоголевской невесты. В Российской империи можно строить что угодно: монархизм, коммунизм, капитализм, да хоть Царство Божье с Патриархом во главе, - всегда будет одно и тоже: тоталитарное бюрократическое государство с сакральным правителем на вершине супериерархии. Святы били цари, святы были генсеки, ныне святы становятся президенты.
У Священной Империи всякая власть священна, какой бы тупой и подлой она ни была. И правитель всегда будет самодур, и бюрократия всегда будет косной, и чиновники будут казнокрады, и судьи будут презирать свой собственный Закон, и полицейские будут нечисты на руку. И тарифы на патриотизм, как и на ЖКХ, будут расти до бесконечности. Сколько нужно заплатить негодяю, чтобы он родину любил? И на сколько лет его нужно посадить в тюрьму, чтобы эта любовь в нем окрепла?
Большевики пришли к власти на анти-монархических лозунгах, но очень скоро они поняли, что если хотят сохранить и расширить Священную Империю (теперь уже коммунистическую), то им не следует подрывать сакральный авторитет власти. И тогда некоторые монархи были реабилитированы. Их список возглавил Петр 1. Согласно канонизированной истории этот царь прорубил России окно в Европу. Чем? Крепостным правом? Если он и прорубил куда-то окно, то оно смотрело в Азию, в дремучую Азию времен Ахеменидов. И по-другому в Священной Империи не могло быть!
Во все времена никак не декларированной, но по сути единственной и фундаментальной идеологией Российской империи был инфантилизм. Народ – дитя. Дети – милейшие существа, но они не самостоятельны. Русский народ – святой божий народ. Но он не разумен. Нельзя давать детям играть со спичками, нельзя русскому народу давать вольницу. Он сам себя погубит. Не проживет он без зрелых, мудрых правителей. Даже Крепостное право объясняется исключительно заботой о народе. Этот святой божий народ сделали рабом ради его же пользы.
Обратной стороной инфантилизма становится патернализм власти. Царь – батюшка, генсек – отец, а президент – старший брат. Имперские чиновники, скорее бессознательно, чем осознанно, начинают играть роль пастырей-покровителей, источающих отеческую снисходительность, а при необходимости и родительскую строгость по отношению к обществу. Государство поворачивается лицом к народу. Раз уж инфант-народ не способен сформировать гражданское общество, то власть сама готова создать Общественную палату, многопартийность, финансировать оппозицию себе (если та не посягает на Конституцию и ее гаранта).
Социологический Закон сакрализации делает любого правителя супериерархии «гением места». Так, в списке сценических амплуа герой-любовник должен быть красавцем, инженю - простаком, субретка – лукавой. Глава Российской Империи, как бы он при этом ни назывался: Царь, Генсек, Президент, – и какими бы личными качествами ни обладал – есть такой «гений места». Именно это неизбежно делает его в глазах более или менее свободомыслящих умов «злодеем места»! Он обязан быть таким. Это его «планида» (конечно же, священная). Василий Темный, Иван Грозный, Петр Страшный, Николай Палкин, Иосиф Сталин, Леонид Застойный – все «злодеи места» созданы «гением места».