219
221
222
Корифей
Злосчастная Текмесса, выходи!
Гонца послушай: весть приносит он,
Что радость нашу в корень разрушает.
Из шатра выходит Текмесса, держа за руку Еврисака.
Текмесса
Едва улегся вихрь недавних бедствий, —
Зачем вы снова вызвали меня?
Корифей
Его послушай: об Аяксе слово
790 Он нам недоброе сказать пришел.
Текмесса
Что скажешь ты? Ужель погибли мы?
Вестник
Твоей не знаю доли; об Аяксе,
Коль он не дома, беспокоюсь я.
Текмесса
Не дома он, и я полна тревоги.
Вестник
Тевкр наказал его держать под кровом
И одного не выпускать никак.
Текмесса
Но где ж он сам? К чему такой приказ?
Вестник
Он только что вернулся и боится,
Что, отлучившись, примет смерть Аякс.
Текмесса
800 О горе мне! да кто ж ему сказал?
Вестник
Сын Фестора[218] сказал, что день насущный
Аяксу жизнь дарует или смерть.
Текмесса
Друзья мои, не оставляйте нас
В минуту роковую!
(Вестнику и слугам)
Вы за Тевкром
Скорей отправьтесь: пусть поспешно к нам
Сюда идет он.
(К хору)
Вы — восточной берег
Исследуйте, вы — западной луки;
Старайтесь разузнать, в какую местность
Несчастные шаги Аякс направил.
Он обманул меня, уж нет сомнений,
Изгнал из сердца прежнюю любовь.
(Глядя на Еврисака)
А мне, дитя, что делать? Невозможно
Сидеть на месте. Нет, пойду и я,
810 Насколько хватит сил, искать Аякса.
(Хору)
Скорей, друзья! Не медлит там спаситель,
Где умереть спасаемый спешит.
Корифей
Не на словах готовность мы докажем —
Ускорим дело скорою стопой.
Хор, разделившись на две половины, покидает орхестру.
Вслед за ним уходит Текмесса.
Пустынный морской берег. Входит Аякс.
Аякс
(Укрепив в песке меч острием вверх)
Меч жертвенный надежно установлен, —
Как посужу я, нет его острей.
Куначества его залогом Гектор
Мне подарил, что ненавистней был
Всех смертных мне для сердца и для взора.
В земле врагов недвижно он стоит,
820 Отточенный на оселке кремневом.
А укрепил его усердно я,
Чтоб от него благую смерть принять.
Итак, в оружье нет изъяна. Ныне ж
К тебе, о Зевс, — так долг велит — я с первой
Молитвой обращусь, простой и скромной:
Пусть о моей кончине весть лихую
Узнает Тевкр; пусть первый он меня
С меча поднимет средь горячей крови.
Не дай, чтоб враг меня, увидев раньше,
830 Добычей бросил воронам и псам.[219]
Вот вся моя к тебе молитва, Зевс.
Тебя ж, Гермес, мой проводник[220] к подземным,
Прошу о смерти ласковой и скорой.
Да, без борьбы, без судорог, в паденье
Меча ударом грудь мне разорви.
Зову и вас, что в девственности вечной
Блюдете вечно все деянья смертных,
Святых Эриний неустанный рой!
Вы знаете, как жалко и обидно
Я по вине Атридов погибаю:
Такой же жалкой и обидной смерти
840 И их предайте, и как я своею
Рукой казнен, так пусть и их[221] своя
Рука — рука домашних — поразит.
За дело, быстрые проклятья духи,
Всю нашу рать терзайте беспощадно!
А ты, чьи кони по крутому склону
Небес ристают, Гелий лучезарный!
Когда увидишь родину мою,
Вспять потяни поводья золотые
И весть подай об участи Аякса
Старцу-отцу и матери несчастной.
850 Прости, родная! Плачем неумолчным
Ответишь ты на роковую весть...
Но нет! Не время жалостью напрасной
Дух изнурять: пора за дело взяться.
Смерть, Смерть, сюда! К тебе взываю я...
Да что! и там тебя почтить могу я.
Тебе привет, златая колесница,
Тебе, сверкающий полудня луч —
Привет последний и неповторимый.
О ясный свет! О ты, святая почва
860 Родного Саламина! О очаг
И отчий дом! О славные Афины,
Кровь братская! О родники и реки!
Привет вам всем! Привет тебе, равнина
Троянская, кормилица моя!
В последний раз вы слышите Аякса.
Отныне мрак Аида[222] — мой удел!
вернуться
вернуться
вернуться