Гнев митрополита Филиппа даже после сделанного Антонию «внушения» не утих. Есть основания полагать, что он даже отказался венчать этот «латинский» брак. Митрополит напомнил князю, что тот вдовец, а потому церковные правила советуют ему воздержаться от повторной женитьбы. «На вступающего во второй брак налагалась епитимья: отлучение от причастия на год. Священнику, венчавшему второй брак, запрещалось присутствовать на свадебном пиру, „понеже двоеженец имеет нужду в покаянии“…»{349} Все это, однако, не помешало великокняжескому летописцу, составлявшему официальный летописный свод в конце XV века, сообщить, что таинство венчания совершил митрополит.{350}
Ряд источников сохранил другие известия. Книжник, не связанный с великокняжеским двором, а значит, не имевший необходимости сглаживать в своем повествовании «острые углы» в отношениях между великим князем и митрополитом, сообщил, что Ивана и Софью венчал «протопоп коломеньскии Осея».{351} Эти данные больше похожи на правду: антилатинская позиция Филиппа не вызывает сомнений, и другие близкие Ивану III московские священники не могли по каноническим соображениям совершать таинство венчания. «Протопоп московского Успенского собора и духовник самого великого князя… были вдовыми попами. Согласно правилу святого митрополита Петра, овдовевшие священники обязаны были принимать монашество. При этом они могли остаться в миру, что обычно и делали. Но, во-первых, такой вдовый поп считался как бы неполноценным, а во-вторых, иеромонахам по уставу не разрешалось совершать венчание».{352} Коломна в те годы являлась вторым по значению городом Московского княжества, и приглашение главы местного духовенства для столь важного дела было хорошим решением.
По-видимому, митрополит Филипп все же присутствовал на венчании, которое совершил «протопоп Осея».{353} Чем можно объяснить смягчение позиции Филиппа? Может быть, это могло быть обусловлено каким-либо актом признания Софьей истинности православной веры. О том, как именно это происходило, источники умалчивают. По-видимому, «специального чина о присоединении католиков к русской автокефальной церкви не сформировалось, а греческий чин не был использован».{354} Желающих перейти из католичества в православие в ту пору было немного. В случае с Софьей могло быть достаточно беседы с кем-то из духовных лиц Москвы «первого ряда», который обнаружил бы ее сочувствие православию. Но — безотносительно чина перехода из католичества в православие — в богослужебной практике тех лет бывали случаи, когда нормы, предназначенные для паствы, в отношении важных политических фигур могли и не применяться. Кроме того, Софья была униаткой, то есть не совсем католичкой, и устроители брака не уставали подчеркивать ее связь с православной верой и со вселенским православием.
Иными словами, едва ли над Софьей был совершен какой-то особый обряд. Что же касается перемены имени (не Зоя, а Софья), то это может быть объяснено тем, что на Руси имя Зоя было не распространено.
Как бы то ни было, торжественная церемония выпала на 12 ноября — день памяти святого Иоанна Милостивого. Согласно летописным данным, венчание проходило «въ церкви Успениа въ древянои»,{355} то есть во временной церкви, поставленной над мощами святителя Московского митрополита Петра († 1326). Дело в том, что главная святыня Московского кремля — белокаменный одноглавый Успенский собор, возведенный во времена Ивана Калиты, был уже не в лучшем состоянии. Митрополит Филипп затеял постройку нового храма. Для этого он в 1472 году нанял мастеров Кривцова и Мышкина.
Итак, таинство венчания совершалось во временной деревянной церквушке, буквально на строительной площадке… Бедная Софья! Вряд ли она мечтала о такой свадьбе, мысленно прощаясь с дворцами и садами Рима перед отъездом из Италии. Но ей не приходилось выбирать. Пришлось в очередной раз покориться судьбе.
Свадьба великого князя, очевидно, должна была пройти по всем правилам. К сожалению, о свадебных обычаях и особенностях венчаний второй половины XV века известно мало: самые ранние сохранившиеся свадебные чины относятся к следующему столетию, когда в России изменилось уже очень многое. И всё же главные моменты оставались неизменными на протяжении веков.
Так, не стоит сомневаться в том, что в храме в начале торжественной службы был прочтен 127-й псалом,{356} в котором говорится: «Благословит тя Господь от Сиона, и у зриши благая Иерусалима вся дни живота твоего, и узриши сыны сыновъ твоих: мир на Израиля» (Пс. 127: 6–7). Эти слова, обращенные к Ивану III, были призваны напомнить ему о двух целях христианина, избравшего путь семейной жизни: спасении души и оставлении на земле доброго и многочисленного потомства. В ходе венчания пелся и тропарь святым мученикам,{357} символизирующий сложности и испытания, которые могут выпасть на долю супругов. Согласно учению Церкви, муж и жена должны преодолевать жизненные трудности вместе, поддерживая друг друга: супруги означает соупряжники…