Как по улицам Киева-ВияИщет мужа не знаю чья жинка,И на щеки ее восковыеНи одна не скатилась слезинка.
Не гадают цыганочки кралям,Не играют в Купеческом скрипки,На Крещатике лошади пали,Пахнут смертью господские Липки.
Уходили с последним трамваемПрямо за́ город красноармейцы,И шинель прокричала сырая:«Мы вернемся еще – разумейте…»
«Я к губам подношу эту зелень…»
Я к губам подношу эту зелень –Эту клейкую клятву листов,Эту клятвопреступную землю:Мать подснежников, кленов, дубков.
Погляди, как я крепну и слепну,Подчиняясь смиренным корням,И не слишком ли великолепноОт гремучего парка глазам?
А квакуши, как шарики ртути,Голосами сцепляются в шар,И становятся ветками прутьяИ молочною выдумкой пар.
«Клейкой клятвой липнут почки…»
Клейкой клятвой липнут почки,Вот звезда скатилась –Это мать сказала дочке,Чтоб не торопилась.
– Подожди, – шепнула внятноНеба половина,И ответил шелест скатный:– Мне бы только сына…
Стану я совсем другоюЖизнью величаться.Будет зыбка под ногоюЛегкою качаться.
Будет муж, прямой и дикий,Кротким и послушным,Без него, как в черной книге,Страшно в мире душном…
Подмигнув, на полусловеЗапнулась зарница.Старший брат нахмурил брови.Жалится сестрица.
Ветер бархатный, крыластыйДует в дудку тоже, –Чтобы мальчик был лобастый,На двоих похожий.
Спросит гром своих знакомых:– Вы, грома́, видали,Чтобы липу до черемухЗамуж выдавали?
Да из свежих одиночествЛеса – крики пташьи:Свахи-птицы свищут почестьЛьстивую Наташе.
И к губам такие липнутКлятвы, что, по чести,В конском топоте погибнутьМчатся очи вместе.
Все ее торопят часто:– Ясная Наташа,Выходи, за наше счастье,За здоровье наше!
«На меня нацелилась груша да черемуха»
На меня нацелилась груша да черемуха –Силою рассыпчатой бьет в меня без промаха.
Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями, –Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?
С цвету ли, с размаха ли – бьет воздушно-целымиВ воздух, убиваемый кистенями белыми.
И двойного запаха сладость неуживчива:Борется и тянется – смешана, обрывчива.
* * *
I. «К пустой земле невольно припадая…»
К пустой земле невольно припадая,Неравномерной сладкою походкойОна идет – чуть-чуть опережаяПодругу быструю и юношу-погодка.Ее влечет стесненная свободаОдушевляющего недостатка,И, может статься, ясная догадкаВ ее походке хочет задержаться –О том, что эта вешняя погодаДля нас – праматерь гробового свода,И это будет вечно начинаться.
II. «Есть женщины, сырой земле родные…»
Есть женщины, сырой земле родные,И каждый шаг их – гулкое рыданье,Сопровождать воскресших и впервыеПриветствовать умерших – их призванье.И ласки требовать у них преступно,И расставаться с ними непосильно.Сегодня – ангел, завтра – червь могильный,А послезавтра – только очертанье…Что было – поступь – станет недоступно…Цветы бессмертны. Небо целокупно.И всё, что будет, – только обещанье.
Последние стихи
Чарли Чаплин
Чарли Чаплин вышел из кино,Две подметки, заячья губа,Две гляделки, полные чернилИ прекрасных удивленных сил.Чарли Чаплин – заячья губа,Две подметки – жалкая судьба.Как-то мы живем неладно все – чужие, чужие…Оловянный ужас на лице,Голова не держится совсем.Ходит сажа, вакса семенит,И тихонько Чаплин говорит:«Для чего я славен и любим и даже знаменит», –И ведет его шоссе большое к чужим, чужим.Чарли Чаплин, нажимай педаль,Чаплин, кролик, пробивайся в роль.Чисть корольки, ролики надень,А жена твоя – слепая тень, –И чудит, чудит чужая дальОтчего у Чаплина тюльпан,Почему так ласкова толпа?Потому что это ведь Москва!Чарли, Чарли, надо рисковать,Ты совсем не вовремя раскис,Котелок твой – тот же океан,А Москва так близко, хоть влюбись В дорогую дорогу.