Он катился и катился, и в конце концов приземлился навзничь, и долгое время я не могла перестать смотреть на зубы, задаваясь вопросом, чьи они были, и думая, что мои будут выглядеть также при подобных обстоятельствах.
Я по привычке придерживаюсь дороги, но это неудачный выбор, потому что она усыпана останками тех, кто пытался сбежать. Некоторые были полностью сожжены. Другие же, вероятнее всего пораженные дымом, избежали этой ужасной участи с огнем и теперь лежали, покрытые мухами, и издавали сильный запах разложения и падали.
Я убила тебя, - думаю я, смотря на груду пепла, - И тебя. И тебя.
Именно я сделала это. Виной всему была моя стрела, нарушившая силовое поле, окружающее арену. Все это повлекло за собой огненную бурю возмездия. Это вовлекло весь Панем в хаос.
В голове я прокручиваю слова президента Сноу, сказанные им утром, перед отправкой в Тур Победителей.
- Китнисс Эвердин, огненная Китнисс, вы являетесь искрой, которая, если оставить ее без присмотра, может привести к настоящему аду, который разрушит весь Панем.
Оказывается, он не преувеличивал и не пытался запугать меня. Возможно, он действительно пытался завербовать меня в свои союзники.
Но я уже породила движение мятежников, управлять которыми я не могла.
Горит. Все еще горит, - в оцепенении подумала я. Из угольных шахт поднимается черный дым, который можно увидеть с большого расстояния. И это никого не заботит, хотя... Более чем девяносто процентов населения Дистрикта мертвы. Оставшиеся восемь сотен были беженцами в Дистрикте 13. Как я понимаю, они навсегда потеряли возможность вернуться в родной дом.
Я знаю, что не должна так думать; я знаю, что должна быть благодарна за то, как нас там приняли. Больных, раненых, голодных и не имеющих абсолютно ничего. И все же, я не могу упустить тот факт, что Дистрикт 13 способствовал разрушению Двенадцатого. Это не освобождало меня от чувства вины - ее было достаточно, чтобы уйти отсюда - но без них я бы не стала частью заговора для свержения Капитолия и не имела бы средств сделать это.
У жителей Дистрикта 12 не было никаких организованных движений сопротивления. Не было права высказаться за это. Единственной их бедой была я. Некоторые оставшиеся в живых из Дистрикта 12 считают, что это большая удача - отделиться от Двенадцатого.
Избежать бесконечный голод и притиснение, опасность, поджидающую в шахтах, плеть нашего Главы Миротворцев, Ромулуса Треда. Возможность иметь новый дом, кажется им чудом, ведь до недавнего времени мы даже не знали, что Дистрикт 13 все еще существовал.
Миссия спасения оставшихся в живых легла на плечи Гейла, хотя он и не испытывал особого желания заниматься этим. Как только Четверть Сражения была окончена - как только меня забрали с арены - электричество в Дистрикте 12 было отключено, экраны телеэкранов погасли, и в Шлаке стало настолько тихо, что люди могли слышать сердцебиения друг друга.
Никто ничего не предпринял для того, чтобы осудить или отпраздновать действия, произошедшие на арене. В пределах пятнадцати минут, небо было заполнено бомбардировщиками и бомбы, словно дождь, падали вниз.
Именно Гейл подумал о полянке, одном из немногих мест, не заполненных старыми деревянными домами с угольной пылью. Кого смог он отвел в ее направлении, включая мою мать и Прим.
Он сформировал команду и провел их через сломанный забор - теперь безопасный барьер, с отсутствующим электричеством - и повел людей в
лес. Он привел их к единственному месту, о котором он мог думать, на озеро, которое мой отец показал мне, когда я была ребенком. И оттуда они наблюдали, как огонь вдалеке уничтожал весь известный им мир.
К рассвету бомбардировщики, окружившие Дистрикт, и смертоносный огонь остались в прошлом. Моя мать и Прим устроили медицинский пункт для раненых и пытались лечить их с помощью того, что они смогли собрать в лесу. У Гейла было два лука и со стрелами, один охотничий нож, одна рыболовная сеть, и более чем восемьсот голодных и испуганных людей.
С помощью тех, кто был здоров, они устроились там в течение трех дней. Затем неожиданно прибыло судно на воздушной подушке, чтобы эвакуировать их в Дистрикт 13, где было более чем достаточно чистых жилых помещений, множество одежды, и питание три раза в день.
В Дистрикте 13 было единственное неудобство - он располагался в подполье, одежда была одинаковой, еда была относительно безвкусна, но для беженцев из Двенадцатого, все это не имело значения. Они были в безопасности. О них заботились. Они были живы и радостно приветствовались жителями Тринадцатого.