Ла-гуа умиленно шмыгнул:
– О Солнцеглаз, какая же прекрасная попалась мне женщина! Она так заботлива! А ещё не забывает про манеры!
Я уже заподозрила, что меня троллят, но Ла-гуа был искренен:
– Неси. Потому что втягивать корнями – совершенно никакой эстетики.
Раздобыв бутылку сонгсома у Тийа и сказав ей, что это исключительно для подношений на алтаре, я налила Ла-гуа в пиалку и вставила трубочку. Тут же раздалось благостное журчание.
Я заложила руки за голову. Значит, что мы имеем? Подготовка идет очень бурно и быстро. Ощущение, что я влила что-то свежее, потому что слуги явно работают с удовольствием. А ещё – улыбаются. При этом не искусственно и потому что надо, а потому что… хочется.
Странное чувство. Как они тут жили до этого?
Ещё вспомнился наряд, который подготовили мне на бал. Красиво всё, сверкает и переливается. Буду похожа на девушку из золотых мечтаний в перламутровой морской раковине. Ткани у них тут отличные, а вот головной убор, конечно, пугал. Традиционный для Таиланда, напоминающий крыши храмов. Тяжелый ведь будет, но что поделать – императорские регалии, никуда без них.
Глаза начали закрываться. Всё же последние дни были очень хлопотными. Я проваливалась в сон, и на краю сознания звучала какая-то приятная музыка. Ровно до того момента, как горло вдруг сдавило, и воздух перестал поступать мне в лёгкие.
Захрипев, я попыталась шевельнуться. На груди ощущалось что-то тяжелое. Распахнув глаза, я заорала от ужаса.
На мне сидело жутко худое существо с бледной в синеву кожей. Сквозь неё выступали кости. Растрепанные черные волосы закрывали часть лица. Под глазами тёмные круги, ниже - обветренные губы и жуткий оскал за ними.
– Спи-и-и-и… – прошипело оно. – Спи-и-и. Не проснёш-ш-шься.
Мысли метались в панике, во рту пересохло, лёгкие жгло.
– Бей! – завопил Ла-гуа. – Это Пхи Ам!
Это меня отрезвило. Я вскинула руку и ударила существо. Кулак прошёл между выпирающими рёбрами и пупком, не встретив никакой преграды.
Боже, оно… оно нематериальное! Но думать было некогда, и голубой поток пхланг ударил по Пхи Ам. Та заверещала и спрыгнула, неловко переваливаясь. Прокашлявшись и насладившись таким сладким воздухом, я вскочила с кровати и метнулась за ней.
Мои руки обвивали спирали ярко-голубой силы. Внутри все кипело от негодования и адреналина.
– Иди сюда, сволочь!
Пхи Ам метнулась за штору. Я кинулась за ней. Дёрнула штору в сторону и заорала снова, потому что там стояло мужское обнажённое тело… без головы. С шеи лохмотьями свисала кожа, кровь текла по ключицам и груди. Тело протянуло ко мне крючковатые руки и попыталось ухватить за горло.
– Пхи Соун! – гаркнул Ла-гуа. – Его бей тоже!
Я отшатнулась, вместо горла его руки опустились мне на грудь.
– Ах ты, нахал! – возмутилась я и залепила пощёчину, от эмоций не учтя, что щеки у него нет.
Грудь сжали. Я саданула коленом в пах. Пхи Соун заскулил и рухнул на пол. Пхланг горела теперь не только на моих руках, но и на ногах.
Мои глаза внезапно закрыли чьи-то ладони. Я ухватила подкравшегося за руку, опрокинула на пол и шарахнулась в сторону. Потому что у этого были голова, руки, бёдра, руки и ноги. Зато вместо спины – огромная дыра, в которой шевелилось что-то отвратительное.
– Это… – донеслось от Ла-гуа.
Я ударила пхланг, даже не дожидаясь его комментария.
– …Пхи Ланг Куанг. В общем-то, безобидный парень, но не знает меры в шалостях.
Призраки в один миг исчезли.
Я шумно выдохнула и вытерла испарину со лба.
– Это что ещё за… – Проглотила нецензурное слово, рвавшееся с языка. – Что за призраки? Как они сюда проникли? У дворца никакой защиты?
Ла-гуа лепестком указал мне, что нужно сесть и успокоиться. Даже подвинул пиалу.
– Выпей и выдохни. Тут надо подойти серьёзно. Защита есть, но они явно сумели её нарушить и пробраться. Действовали, скорее всего, целенаправленно, то есть охотились на тебя.
– Зачем это призракам? – приподняла я бровь, все же плюхнувшись на кровать.
Отпила глоток, но остальное вернула на место. Нет, не хочу больше.