- Кость… - на грани слышимости выдохнул устроившийся на полу у его ног Артем и нерешительно сжал коленку. – Тогда, когда ты говорил про клуб… я хочу.
- Чего ты хочешь? – Костя раздраженно откинул книгу в сторону и сбросил руку Артема со своей ноги. – Выполнять наши капризы, а потом позволить себя трахнуть в грязном сортире?
Но Артем, казалось, даже не слышал колючих слов. Завороженный блеском серых глаз и изгибом кривящихся в усмешке губ, Артем просто смотрел на Костю своими чистыми, ясными глазами.
- Пожалуйста, - рука снова потянулась вверх. Дотронуться, просто дотронуться. – Все, что захочешь. Только будь со мной.
- Так, как ты никогда со мною не был, да, Артем? – глаза Кости лихорадочно блестели, а неровный смех выдавал начинающуюся истерику. – Не боишься, что я тоже не сдержу своего слова?
- Коть, пожалуйста. Я стану для тебя тем, кем ты захочешь, - Артема начала бить дрожь, и он обхватил себя руками за плечи. – Сделаю все, что попросишь.
- Все? – переспросил Костя, склоняясь к нему и заглядывая в глаза.
- Все, - не сомневаясь, кивнул Артем. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, и Костя коротко, зло рассмеялся, и откинулся на спинку кресла.
- Ты сам напросился, родной, - мягко, почти ласково произнес он, а потом вдруг резко, грубо бросил:
- Встань!
Кончики ресниц Артема дрогнули, но он быстро поднялся и замер, опустив руки вдоль тела, покорно ожидая дальнейших указаний.
- Раздевайся, - Костя окинул его скучающим взглядом. Артем торопливо потянул вверх майку, словно боясь, что он передумает. Отбросил ее в сторону и взялся за пряжку ремня, боясь поднять на Костю взгляд и лихорадочно кусая губы. Ремень отправился вслед за майкой, а пару секунд спустя с бедер поползли джинсы.
- Достаточно, - Костя мотнул головой и поманил Артема пальцем. Когда тот подошел, раздвинул ноги и, усмехнувшись, произнес: - А теперь сделай так, чтобы мне было хорошо.
Артем захлебнулся воздухом, и дрожащими руками потянулся вперед. Словно боясь, что его оттолкнут в последний момент, легко провел кончиками пальцев по внутренней стороне бедер и тихо-тихо застонал. Закусил губу и, подавшись вперед, вжался лицом в живот, даже не замечая, как врезается пряжка ремня в щеку. Втянул воздух и в его волосы тут же вцепились длинные пальцы, оттягивая голову назад, заставляя выгнуть шею до еле слышного хруста.
- Кос-тя… - шепнул одними губами Артем, глядя огромными глазами . А тот вдруг подался вперед и четко произнес прямо в приоткрытый рот.
- Я передумал. Не хочу, чтобы ты меня касался.
В голубых глазах мелькнула паника, а потом там воцарились отчаяние, боль и все та же странная, темная радость. Костя фыркнул, и вдруг размахнулся и ударил Артема по щеке, выпуская его волосы. Горинский рухнул на пол и замер там, дрожа и даже не пытаясь встать или убрать волосы от лица. Костя пару мгновений смотрел на него, встал с кресла и, шагнув к нему, рванул белье с бедер. Артем покорно дал себя раздеть и повернуть на живот. Сам встал на колени, тяжело дыша, и уткнулся в руку, глотая молчаливые слезы. Но когда Костя ворвался в его тело, удержать крик не смог. И когда Костя задвигался в нем – жестко, быстро, стиснуть зубы он не успел. И на волю рвались стоны, заглушенные в сгибе локтя, всхлипы и тихий-тихий шепот:
- Не останавливайся. Только не останавливайся. Пожалуйста. Пожалуйста…
Никакого удовольствия. Ни капли нежности. Только иногда в плавающем в тумане боли сознании словно вспышками отражались прикосновения. Легкие. Совсем невесомые. Наверное, они только казались Артему. Но от них – фантомных, несуществующих Горинский вскидывался и дрожал еще сильнее. Больно… Костя за спиной глухо простонал, на секунду сжал влажные от пота бедра и кончил. Пару секунд хрипло дышал, склонившись так низко, что кончики его волос ласкали кожу спины Артема, а потом вышел, и Горинский рухнул на пол, даже не пытаясь подавить дрожь.
Костя грязно выругался и, не глядя на Артема, вышел из комнаты, раздеваясь на ходу. Переступил порог ванной, тщательно закрыл за собой дверь, пустил воду и, прислонившись к холодному кафелю душевой кабинки, сполз на пол, пряча лицо в ладонях. Плечи дрогнули раз, другой, зубы почти до крови прикусили губу, но сил больше не осталось. И Костя с силой ударил кулаком в стену, раз, другой, тихо рыча и захлебываясь слезами. Брызги летели в лицо, горячая вода обжигала голую спину, но он чувствовал только боль, которая разрывала его изнутри. Перед глазами встали картинки обнаженного, покорного тела, и Костя тоскливо завыл, как зверек, попавший в капкан. Почему… ЗА ЧТО?!
- Прости… ПРОСТИ! - искусанные потрескавшиеся губы дрожали, соленые дорожки разъедали глаза и кожу щек, и Костя подставил горящее лицо тугим струям. И вода успокаивала, смывала горечь, расслабляла тело. Костя втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и откинулся на стену, чувствуя спиной уже нагревшийся от пара и воды кафель. В последний раз всхлипнул и закрыл глаза, мечтая о том, чтобы проснуться. Проснуться и забыть этот кошмар.
…Ольга Николаевна появилась на пороге дома неделю назад. Артем с Андреем разбирали старый сарай, и сначала Костя даже растерялся, но женщина, только кивнув, прошла в дом, бесцеремонно отодвинув его с дороги.
- Где он? – она окинула обстановку беглым взглядом и повернулась к Косте.
- Там, - тот автоматически ткнул в сторону заднего крыльца. – А…
- Мне позвонил Андрей, - Ольга Николаевна прошла за Костей в гостиную, и устало опустилась на диван, сбрасывая туфли на высоком каблуке. – Ему не нравится, что происходит, но он не может понять, что именно. Я останусь на вечер, посмотрю, что тут у вас творится.
Костя тяжело вздохнул:
- Он молчит. Все время молчит. Если его спросить, он ответит, а так…
Ольга Николаевна поморщилась и откинулась на спинку дивана. Немного помолчала, и мягко спросила:
- Как ты?
Костя отвел взгляд и как можно беспечнее пожал плечами:
- Нормально. Он дома и даже улыбается. Чего еще пожелать?
Ольга Николаевна только слабо улыбнулась…
А утром, перед отъездом, попросила Костю проводить ее. Тот послушно пошел с ней, чувствуя, как почему-то начинает сильнее биться сердце.
Они вышли из дома, он довел ее до машины, и тут она кивнула:
- Садись. Покатаю тебя немного.
Костя кинул на нее удивленный взгляд, но не стал возражать и просто устроился на пассажирском сидении. Пару минут они ехали молча, а потом Ольга Николаевна остановилась и, повернувшись к Косте, произнесла:
-А теперь отвечай мне быстро и четко, не задумываясь.
Костя широко распахнул глаза, и на него посыпались вопросы:
- После того, как вы вернулись, у вас была близость?
- Нет, - быстро ответил Костя, заливаясь жарким румянцем.
- Почему?
- Он… Он сторонится меня, - Костя сглотнул: говорить об этом было невероятно трудно.
- Судя по его взглядам, это не так.
Костя сжался:
- Мы живем в разных комнатах. Первое время он приходил ко мне по ночам, пока я спал. Но как только я просыпался, он сбегал. И так каждую ночь. А в последний раз я… я попытался его остановить. Но он снова ушел. После этого я сплю один.
Ольга Николаевна грязно выругалась, заставив Костю еще больше съежиться, и сказала:
- Он чувствует себя виноватым. И считает, что после всего больше не имеет на тебя права. Но ни любовь, ни потребности тела никто не отменял. Он ждет наказания. Дай ему его. Сравняй вас. Дай почувствовать ему то же, что чувствовал сам. Тогда, может, он сможет простить себя, и вы наконец сможете попытаться начать сначала.
- Что это значит? – одними губами спросил Костя, боясь поверить в то, что уже давно понял.