- Это значит, что ты должен поменяться с ним местами, - терпеливо объяснила Ольга Николаевна. – Унижение, насмешка… Все то, что делал с тобой он.
- Нет! – Костя сжал кулаки, голос зазвенел, и Ольга Николаевна невольно отшатнулась. – Нет, слышите? Нет! Я не смогу! Только не так, только не с ним!!
- Прекрати истерику! Сможешь. Все ты сможешь, если не хочешь видеть его такого. Он не в состоянии выбраться из этого дерьма сам. Или тебе уже плевать на него?
Костя дернулся и погас, словно его выключили. Пару мгновений он просто смотрел прямо перед собой, и глухо произнес:
- Хорошо.
Ольга Николаевна улыбнулась и потрепала его по волосам:
- У тебя все получится…
Костя тоскливо вздохнул и с головой окунулся в новый кошмар…
Костя сморгнул и медленно, преодолевая сопротивление затекшего тела, встал с пола. С силой потер лицо и выключил воду. Вышел из кабинки и застыл перед зеркалом, глядя на себя. В кого он только превратился… Волосы похожи на сосульки, черные круги под затравленными глазами, кожа с губ лохмотьями свисает… Скривившись, Костя отвернулся и потянулся за полотенцем. Промокнув волосы и, повязав полотенце вокруг бедер, вышел из ванной и замер, глядя на уже одетого Артема, явно ждущего его с одеждой в руках. При его появлении Горинский вскинул на Костю робкий взгляд и протянул рубашку. Костя пару мгновений смотрел на него, молча взял одежду, чувствуя, как внутри сжимается тугой комок горечи.
- Спасибо, - тихо проговорил Артем.
- За что? – Костя не хотел смотреть на него, но взгляд сам собой взлетел вверх.
- За то, что был со мной.
Костя застыл, держа в руках рубашку. А потом сорвался. Рубашка полетела на пол, а Костя со всей силой толкнул Артема в грудь. Припечатал к стене и, потеряв контроль, закричал, больше не в состоянии держать это в себе:
- Да очнись же ты!! Я не хочу больше так, слышишь, не хочу!! Ты мне нужен! Я не могу так больше! Слышишь, не могу! Я люблю тебя, придурок. И давно простил, ведь ты не виноват, ни в чем не виноват! Я хочу, чтобы все было, как раньше! Чтобы мы гуляли, разговаривали, чтобы ты сам меня целовал, а не смотрел собачьими глазами. Слышишь? САМ! Я… не могу так больше… - вспышка эмоций отняла у Кости последние силы, и он, уткнулся в шею Артема, отчаянно цепляясь за него. Несколько мгновений просто вдыхал аромат его тела, а потом отступил. Не поднимая глаз и дрожа, как в лихорадке, на подгибающихся ногах и держась за стенку, он направился в сторону своей комнаты. Переступил порог, закрыл дверь и рухнул на кровать. Несколько минут полежал, глядя в потолок и пытаясь восстановить силы, встал и начал одеваться. Он не знал, куда пойдет. В нем жило только одно желание – оказаться далеко отсюда. Как можно дальше. Навсегда.
14.
Телефон заиграл, когда Костя уже был на подъезде к городу. Мельком взглянув на дисплей, он выругался и свернул к обочине. Глубоко вздохнул и нажал кнопку:
- Добрый вечер, Ольга Николаевна.
- И тебе не хворать, мальчик, - ее чуть надтреснутый голос заставил его улыбнуться. – Как у вас дела? Ты сделал то, что я сказала?
Улыбка Кости тут же погасла:
- Да.
- И что?
- Он… - Костя зажмурился. – Кажется, ему нравится это. Он смотрит на меня глазами побитой собаки и сам… сам напрашивается на все.
- Его кидает из крайности в крайность, - после долгого молчания произнесла Ольга Николаевна. – Боже, ну что ж он у тебя такой трудный-то, а?
- Я не знаю. Я уже ничего не знаю, - тоскливо выдохнул Костя. – Я так устал. Я просто больше не могу.
- Я понимаю. Ты сильнее даже чем я думала, а я в людях ошибаюсь редко.
- Скажите, что я могу еще сделать?
На почти минуту в трубке воцарилась тишина, и до Кости донеслось:
- Я не знаю… У меня в практике всякое бывало, но таких пациентов, как твой Артем – нет. Я боюсь ошибиться. Но сейчас он относительно стабилен, и не стоит вносить элемент неожиданности другим поведением.
- Я не могу!! Не могу! Я делаю ему больно каждую минуту! Я не в состоянии больше играть этот спектакль!
- Тебе просто надо проветриться. Хоть на время перестать думать об этом.
Костя еле слышно скрипнул зубами, а Ольга Николаевна вдруг сказала:
- А хотя, знаешь… Если больше не можешь – уходи. Оставь Артема. Пусть выкарабкивается сам. Я не хочу лечить потом еще и тебя.
Костя дернулся, но сил возражать уже не было. Они словно вытекали из него с каждым сказанным словом и взмахом ресниц.
- Вам не придется меня лечить, - тихо выдохнул он и, наплевав на то, насколько грубо это выглядит, оборвал связь. Пару мгновений посидел, смотря на дорогу, а потом завел мотор и тронулся с места, выруливая на дорогу. Ему нужно в город. Просто прогуляться по его мостовым.
Улица, на которую он забрел, окончилась тупиком и маленьким кафе. Поколебавшись пару мгновений, Костя потянул дверь на себя и вошел внутрь. Окинул беглым взглядом небольшой зал и застыл, наткнувшись на девушку в самом углу. Она пыталась спрятаться в тень, но Костя даже с порога разглядел ее изможденное, какое-то почерневшее лицо и заплаканные, опухшие глаза. Она мяла бумажную скатерть дрожащими пальцами, кусала губы, и от нее веяло таким отчаянием и болью, что Костя мгновенно забыл о своих собственных переживаниях и подошел к ней.
- Извините, - мягко, очень мягко произнес он. – Я могу присесть здесь?
Девушка кинула на него пустой взгляд из-под слипшихся ресниц, безразлично пожала плечами, и вдруг съежилась, когда он опустился на соседний стул. Костя сделал подошедшему официанту заказ на кофе и вытянул из пачки сигарету. Помял ее, а потом, чувствуя себя глупо, убрал назад. Выдохнул, решаясь, и накрыл ладонью тонкие, почти белые пальцы, нервно сжимающие скатерть. Девушка вздрогнула, кинула на него отчаянный взгляд, и вдруг со смертельной тоской в голосе произнесла:
- Я не знаю, как буду жить дальше без него. Не знаю. Я не знаю, что делать, не знаю, куда идти.
- Не надо, - Костя сжал ее пальцы. – Не переживайте. Может, он еще вернется.
Она странно на него посмотрела, а потом рассмеялась диким, хриплым смехом:
- Он не вернется. Оттуда не возвращаются.
Костя отшатнулся:
- Извините… Я не понял, - ему захотелось провалиться сквозь землю.
Но девушка уже не слышала его, погрузившись в себя. По ее обескровленным губам то и дело проскальзывала слабая, почти нежная улыбка.
- Простите, что помешал… - еле слышно произнес Костя, собираясь встать и уйти, но девушка вдруг вскинула голову. Глаза с красными прожилками заглянули прямо в душу.
- Если у вас кто-то есть, - ее голос был глух и тих, и ему пришлось податься к ней, чтобы расслышать его, - держитесь за него. Не отпускайте. Не расставайтесь никогда. Может, тогда вам повезет больше, чем мне. Я сама отпустила его. И теперь не знаю, как жить дальше.
Она опустила ресницы, встала и, ни на кого не глядя, вышла из кафе. Неслышно, незаметно. Как призрак или тень. Оставшись один, Костя несколько мгновений смотрел, как исчезает за окном черный силуэт, а потом его затрясло. Перед глазами вдруг замелькали яркие, живые картины, и Костя, выругавшись, вытянул телефон. Набрал номер Артема, а после почти минуты ожидания сбросил вызов. Борясь с просыпающимся страхом, подскочил с места, кинул на столик пару купюр и стремительно понесся туда, где оставил машину.
От страха сердце колотилось в горле, пару раз его занесло на повороте. Телефон по прежнему не отвечал и, чем ближе подъезжал Костя к дому, тем сильнее перехватывало дыхание.
Влетев в дом, он на мгновение застыл, прислушиваясь к звукам, и кинулся в ту сторону, откуда доносился шум воды. В долю секунды оказавшись у двери ванной, Костя с силой дернул ее на себя, но безрезультатно. Она была заперта.