- Все будет хорошо, - Максим погладил маленькую ладошку. – Обязательно.
5.
… -Максим…
- Костя?
Неуверенная и какая-то жалкая улыбка:
- Я… есть хочу.
От удивления и радости, промелькнувшей в темных глазах Привалихина, Костя сжался и отчаянно покраснел. А спустя минуту, сидя на кухонной табуретке, уже смотрел, как летает Максим от плиты к холодильнику и что-то напевает себе под нос…
… - Коть, я собираюсь в магазин, - Максим застыл перед шкафом, выбирая что бы надеть. – Тебе что-нибудь купить?
- А можно с тобой? – Костя появился на пороге, застенчиво глядя в глаза. Привалихин нахмурился: слишком сильным был страх, что Костя сбежит от него, как только выйдет за порог. А потом он отбросил все сомнения:
- Хорошо, собирайся. Зайдем по дороге в книжный. А то моя библиотека имеет все шансы тебя разочаровать…
… - Максим?
- Да?
- Я хочу тебя попросить.
- Что?
- Выброси это. Пожалуйста.
Максим с мгновение смотрел на протянутую ему руку, и молча сгреб с ладони телефонную сим-карту и сунул в карман. Вечером он хорошенько подпортит ее ножом для верности, а потом выкинет подальше…
… - Максим, я не могу сидеть у тебя на шее, - по тому, как сильно сжимал Костя подол рубашки, Макс понял, что предстоящий разговор тому очень не нравится. – У меня есть свой дом. Ты просто мог бы навещать меня.
- Интересная мысль, Костя. Но глупая, - Максим снова вернулся к компьютеру. – Может, ты и «сидишь у меня на шее», но мне так проще. Так, по крайней мере, я не волнуюсь из-за того, что ты голодный или снова начал выкуривать по пачке в день. А мне мои нервы дороги. Так что расслабься.
- А твоя работа? – Костя удивленно смотрел на него, даже не подозревая, какой радостью отозвалось сердце Максима на этот взгляд: наконец-то в серых глазах появился отблеск хоть какой-то эмоции.
- Я взял отпуск. За два года контора мне нехило задолжала. А над срочными проектами я работаю дома.
- Макс…
- Я отпущу тебя только, когда пойму, что ты действительно готов к этому, - тихо произнес Максим, и Костя неслышно вышел из комнаты…
… - Это… МНЕ?! – таким ошарашенным Максим Костю еще никогда не видел.
- Тебе, - просто ответил Максим и переступил наконец порог квартиры. Сунул небольшой, но очень красивый букет белых роз в руки Кости и принялся раздеваться. – Нравятся?
- Очень, - выдохнул Костя, пряча в лепестках заалевшее лицо. – Мне никто никогда не дарил цветов.
Максим спрятал улыбку, опустив голову. Выражение глаз Кости стоило того, чтобы делать такой крюк в поисках нормального цветочного магазина. И даже привычная уже боль не видна за пеленой восторга.
- Их надо в воду, - мягко напомнил Максим, и Костя метнулся на кухню, прижимая к груди несчастный букет. Привалихин проводил его взглядом, и прислонился к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Костя… Но почему ему-то так больно смотреть на сияющее лицо Кости? Как мало тому, оказывается, надо для счастья…
… - Сегодня выходной, - Максим, потягиваясь, появился на кухне и с удивлением обнаружил суетящегося там Костю, готовящего нехитрый завтрак.
- У тебя каждый день выходной, - отозвался тот.
- Это другое, - благодушно улыбнулся Максим, усаживаясь на табуретку. – Сегодня выходной официальный.
- И что? – Костя включил чайник.
- А пойдем в Луна-парк? На «американских горках» покатаемся…
…Напряженное до звона тело, зажмуренные глаза и скорбно опущенные уголки губ.
- Костя… - Максим коснулся коротким поцелуем скулы, заставив Костю вздрогнуть и сжаться еще сильнее.
- Я не могу, - отчаянно шепнул он. – Прости, но не могу.
- Я… понимаю, - Максим с трудом заставил себя опустить руки и отпустить Костю. – Это ты прости меня. Не знаю, что на меня нашло, - отступил на шаг, поймал благодарный взгляд Кости и, коротко вздохнув, почти бегом направился в ванну. Ему нужен душ. Ледяной…
… - Максим?
- Да?
- Спасибо. За все…
6.
- Что за гадость? – Артем окинул холодным взглядом стоящую перед ним девушку, и отодвинул от себя чашку с чаем. – Почему он холодный? А это что? – он брезгливо потыкал пальцем в стоящий перед ним омлет. – Откуда здесь вода?
- Артем, это молоко… - Даша смотрела на него с испугом и недоумением.
- Это сопли, а не молоко. И я это есть не собираюсь, - Артем встал из-за стола. – Спасибо, дорогая, что оставила меня голодным.
- Я могу сделать бутерброды, - растерянно пролепетала ему вслед Даша, но он только передернул плечом и вышел на балкон, вытаскивая сигареты. Закурил и оперся о перила, рассматривая суетящихся во дворе малышей и их мамаш. И кто сказал, что дети – это хорошо? Вечно орущие, капризные, грязные и сопливые… Гадость. А их мамаши? Похожие на наседок расплывшиеся бабы.
- Ненавижу… - прошептал он себе под нос уже привычную мантру. Он ненавидел весь мир. От созерцания чужих улыбок тянуло блевать. От чужой любви несло лицемерием и фальшью. И с каждым часом ненависть к людям только росла. Собственно, кроме нее у него ничего не осталось. Она заполняла его сущность и душу до краев, не давая и шанса пустоте, заявившей, было, на него права. Ненависть была везде. На губах, в мыслях, даже в воздухе, которым он дышал. Артем уже даже не помнил, было ли когда-нибудь по-другому. Все, что касалось прошлой жизни, его ненависть хорошенько спрятала. Только во сне… Артем иногда просыпался и чувствовал, как стягивает кожу от высохших ночных слез. Он не помнил своих снов, не знал, что ему снится. Он знал только, что плачет, и одного этого ему хватало для того, чтобы ненавидеть и свои сны тоже.
Только находясь в одиночестве, он был спокоен. Без друзей (он просто послал их подальше, когда понял, что они не хотят принимать его таким, какой он есть), родителей (они достали своей притворной заботой еще раньше) ему было действительно хорошо. Только Даша… Он бы выкинул из своей жизни и ее, но ему было лень самому заниматься своим хозяйством и вести дела. А еще ему было смешно. Наблюдать за ней, за тем, как она пытается угодить ему во всем, послушно выполняя все его прихоти. Это действительно было забавно. Иначе он давно бы избавился от нее. Хотя, в последнее время даже это перестало быть смешным. Изо дня в день повторяющиеся капризы, истерики на тему «ты меня совсем не любишь!» и крокодильи слезы. Недавно он попытался вспомнить, как вообще она оказалась в его жизни, и не смог. Кажется, он выбрал ее только потому, что она первая попалась ему под руку, когда он решил обзавестись «прикроватным ковриком». Дурак. Хотя какая разница. Он никого не любил в этом мире. Так, действительно, какая разница? Лиза, Юля или Даша?
- Артемка… - к спине прижалось теплое тело, а дрожащий голос заставил его недовольно поморщиться:
- Чего тебе?
- Артем, прости. Пойдем, я сделала бутерброды и сварила кофе.
- Не хочу, - Артем небрежным жестом скинул девичьи пальцы со своих плеч. Развернулся, насмешливо глядя на растерянное лицо и дрожащие губы «своей серой мышки». – Почему бы тебе не оставить меня в покое?
- Артем? – она вскинула на него испуганный взгляд, и он рассмеялся. Выкинул окурок в стоявшую в углу балконных перил жестяную банку из-под консервов и вернулся в комнату. По дороге в гостиную пнул корзину с грязным бельем, почему-то стоящую в коридоре, и устроился за компьютером, предвкушая очередное «мясо». В последнее время он мог играть только в жесткие игрушки с досконально прописанными фонтанами крови, отрубленными головами и с полным отсутствием сюжета. Артем включил компьютер, вспоминая вчерашние «бои» и какой из уже пройденных уровней он бы прошел еще раз в качестве разминки. Но посторонние пронзительные звуки постоянно отвлекали, и Артем раздраженно тряхнул головой, прислушиваясь.