— Змеелюд! Ты услышал наши молитвы! Обрати же детей своих, в знак того, что даруешь благословение нам, темным воинам, еще на один год! — продолжал Илез.
После этих слов поднялся ветер, зашатав кроны высоких деревьев, окружавших ту небольшую поляну, на которой мы остановились. Я увидела, как от гадюк отделились высокие человекоподобные тени. Они сбивались вместе, закружились в хороводе, взявшись за руки.
— Что это?! — шепнула я Илезу.
Тот улыбнулся.
— Змеелюд принял жертву, даровал иную жизнь своим детям. Эти тени — воины, хранительницы десяти мечей. Закончив свои танцы, они войдут в рубиновые лезвия.
Так и случилось. Как только тени прекратили танцевать, они вновь разлетелись каждая к своей змее и мечу. Яркая вспышка ослепила на мгновение глаза. Я заметила, как тени стали втягиваться в лезвия. Как только последняя вошла в свой меч, гадюки расползлись с поляны прочь, а Илез, опустившись на колени, низко поклонился. Тоже сделал и Данияр. Я же растерялась, не зная, склонять ли голову под чуждым мне богом.
— Это тебе решать… Благодарить ли бога, даровавшего тебе один из рубиновых мечей, Таня. — сказал, чуть улыбаясь, Илез, как только поднялся с колен.
Его слова подстегнули меня, заставив наоборот заупрямиться.
— Я не просила никаких подарков! — сказала я. — И поклоняться чужим богам не стану!
Илез нахмурился. Ему не понравились мои слова, однако, он ничего не сказал и, лишь дернув плечом, стал вынимать расставленные мечи.
— Через десять минут выдвигаемся снова в путь! — холодно бросил он, а мне почему-то стало обидно.
Чем я заслужила такой холодный тон? Тем, что не захотела принимать правила чужого народа? Я — светлая! Даже если во мне есть темная кровь, я все равно остаюсь той, кто я есть!
Пока Илез убирал мечи обратно в сундук, я слонялась без дела по поляне, собирая из ярких полевых цветов букет. Здесь были и ромашки, и синие васильки, и маленькие желтенькие цветочки, название которых я не знала. Когда темный окрикнул меня, чтобы я возвращалась к лошадям, я повернулась, мельком глянув на дорогу, а затем замерла, увидев, что к нам приближается всадник. Более того, я его сразу узнала.
— Эхо! — закричала я, бросившись к мужчине, который уже, тоже заметив меня, спешивался.
Где-то за спиной я услышала, как кто — то громко выругался.
Глава третья. Невеста и пленница
Илез был вне себя от ярости и переполнявшего его гнева. Если бы не чертова политика, да нахождение на территории светлых, эльф-докторишка уже бы давно истекал у его ног кровью. Но нет, сейчас этого было сделать нельзя.
Настроение у темного испортилось еще тогда, когда девчонка отказалась преклонить колени в благодарность Змеелюду. Это значило, что так просто принять уклад и жизнь темных она не сможет. Возможно, что ее даже попытаются сломать его родственники, и мать в первую очередь. Таня должна относиться со смирением ко всему! Как и положено девушке, к тому же, его будущей жене. А то, что она ею станет, Илез уже даже не сомневался. От своего темные не отказываются. А Таня — его и только. И пока парень прокручивал в голове варианты того, как объяснить девчонке банальные истины, на горизонте нарисовался этот Эхо. Будь он проклят сотню раз! Мало того, неразумная Плюшка бросилась к нему обниматься, как только увидела.
— Мне жаль прерывать радость вашей встречи, но могу я поинтересоваться, почему моя невеста обнимает другого мужчину? — сухо спросил Илез, подходя к парочке, и оценивающе разглядывая своего соперника.
Эхо был выше его на полголовы, более изящной комплекции, хотя стиль в одежде имел совсем не эльфийский. Никаких летящих одеяний, никаких длинных рукавов и причудливых заколок. Доктор носил странную майку с надписью “Умняша 80 М”, темные брюки и брутальные ботинки. Его облик завершали узкие очки и множество косичек с бусинами, вплетенных в волосы. Этот нетрадиционный вид раздражал еще и тем, что явно бросал вызов остальному обществу, которое старалось носить более приличную одежду. Женщины — платья и юбки без всяких лишних рисунков, а мужчины — строгие костюмы, рубашки и брюки. Технологии в их мире развивались, но общество чаще не принимало их, больше отдавая предпочтение магии, словно законсервировавшись в некоем подобии средневековья.
— Я понятия не имею, о какой невесте идет речь. Я вижу перед собой свою девушку, и мою коллегу по работе. — отозвался Эхо. — И да, раз уж ты начал этот разговор, добрый мой друг, потрудись ответить, какое право ты имел проводить Эхайо со светлой? Или я чего-то упустил в наших и ваших законах, а?