Баронесса допила виски и снова взялась за портсигар.
— Ты же помнишь, что случилось с тем бойцом, когда Вальтер попытался снять морок?
Я молча кивнул. Чудовищное зрелище и не менее ужасные муки.
Да, Радамант говорил, что Ирэн не было в его списке и вроде бы не собирался ее убивать. Но какие у меня были основания ему доверять? Да и Ирэн наверняка не была для него ценностью. С другой стороны, если Радамант все же рассчитывал однажды сделать меня союзником, вряд ли бы он стал вредить Ирэн. Хотя убить моего дядю ему это не помешало.
Черт. Черт. Черт!
Как же я запутался. И я в упор не понимал мотивов и намерений косоликого относительно меня. Если бы я знал чуть больше… Хоть немного.
Матильда печально улыбнулась.
— Я не стану рисковать жизнью и здоровьем Ирэн, — решительно заявила она и, щелкнув пальцами, прикурила от маленького огонька «Жар-птицы». — Слишком боюсь.
Даже в тусклом свете настольной лампы я видел, что Матильда была бледна. Наманикюренные пальцы подрагивали, в глазах наставницы стояли слезы.
— Не могу рисковать ею. Не могу, понимаешь? — прошептала она. — Ирина — моя наследница. Моя воспитанница. Моя… дочь, и другой у меня никогда не будет.
В словах баронессы сквозила такая бесконечная боль, что я невольно замер. Сила отреагировала на чужие эмоции, усилила и передала мне — аж сердце защемило.
— Радамант сказал одну странную фразу, — сглотнув ком в горле, припомнил я. — Словно намекнул, что морок продержится до испытаний. Возможно, так и будет, и тогда нам осталось ждать недолго.
Матильда неопределенно мотнула головой.
— Как бы то ни было, больше я никому не позволю лезть к ней в голову. Даже Вальтеру.
— Есть и другие менталисты. Можно привлечь мастеров из Аудиториума.
— Нет… Нет.
— Но что же нам тогда делать? — я нервно шагал от книжного шкафа до письменного стола, к которому прислонилась Матильда. — Не можем же мы оставить Ирэн в таком состоянии, тем более накануне испытаний!
— Полагаю, можем. Если ей внушили лишь влюбленность, на ее навыки это не повлияет.
— Могут возникнуть сложности, если мы столкнемся друг с другом на Полигоне, — возразил я.
— Понимаю. Но даже если она сотворит какую-нибудь глупость по причине задурманенных мозгов, то хотя бы останется жива. С большей вероятностью, нежели если сейчас к ней в череп полезет Вальтер.
— Не знаю… Неправильно это все как-то.
— Мир несправедлив, — сухо отозвалась баронесса. — Ко всем.
Она убрала пустой бокал на стол и потянулась к пепельнице. Я остановился, ожидая ее решения.
— Ваша племянница, вы несете за нее ответственность. Но я готов помочь.
Матильда хмуро кивнула.
— Тогда сыграем по правилам этого Радаманта, — сказала она, и по выражению ее лица я понял, что это решение далось ей нелегко. — В порядке исключения. Если Ирэн сейчас так к тебе тянется, прими это. Будь с ней рядом. Возможно, так это ее защитит.
Я замер, не веря своим ушам.
— Вы предлагаете мне принимать ухаживания своей племянницы? Матильда… Вы представляете, что с ней будет, когда спадет морок? Да она возненавидит и меня, и вас! И, боюсь, вас она точно не простит, если выяснит, что вы отказались снимать заклятье.
— Она не такая дура, как может показаться. Поненавидит, побесится, а потом поймет, что так ей спасли жизнь.
— И вы готовы к тому, что ваша наследница засветится в светской хронике под руку с опальным графом? С тем самым Соколовым, у которого герб перечеркнут?
— Значит сделай так, чтобы тень репутации твоего рода не попала на Ирэн, — отрезала баронесса. — Пройди смотр блестяще. Поступи в Аудиториум. Отличись. Сделай то, чего от тебя потребует Вальтер. И тогда все изменится.
Я устало опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.
Твою мать. Твою же мать…
— Михаил, я прошу тебя. Умоляю, — прошептала Матильда. — Я сама буду тебе много должна, если ты поможешь защитить мою девочку. И я бы не хотела тебя в это впутывать, но… Боюсь, все происходящее уже связано с тобой неразрывно.
Я усмехнулся.
— Как я могу ее защитить? Вы же видели, на что способен Радамант. Разве что успею его задержать и вызову огонь на себя.
— Ты будешь ближе к ней на испытаниях. Просто присматривай за ней. Но никакого секса!
— Мы еще несовершеннолетние.
Матильда наградила меня многозначительным взглядом.
— Да понял я, понял. Но чтобы обеспечивать столь требовательной даме должный досуг, нужно соответствовать. А у меня денег нет.
Баронесса лишь фыркнула.
— Считай, улажено. В конце концов в этом спектакле главный актер — ты, а жалование нужно платить. Сыграешь хорошо — получишь достаточно. Мы договорились?
— Да.
— Теперь ступай к Фросе на примерку. Я предупрежу слуг, чтобы подогрели ужин и принесли в твои покои. И чтоб завтра меня не опозорил, слышишь?
День смотра выдался погожим. Рассматривая красоты города из окна автомобиля, я повторял про себя нужные слова для комиссии. Спокойно, Мих, сейчас уже особо нет смысла нервничать. Скоро все случится.
— Ты сам не свой, — Ирэн положила ладонь мне на колено. — Смог хоть немного поспать?
— Ага.
Я обернулся к спутнице. Сегодня она была чертовски хороша — прекраснее обычного. Фрося не зря старалась. И уж кому точно пришлось нелегко перед церемонией, так это нашей стилистке. Казалось, Ефросинья и вовсе не спала в последние дни. Но результат ее работы того стоил. Я и себя-то в зеркале с трудом узнал. А уж Ирэн…
— Скоро приедем, — девушка поправила локон и в пятисотый раз за поездку посмотрелась в зеркальце.
— Да все у тебя хорошо, — улыбнулся я. — Ты всех затмишь.
Моя спутница улыбнулась.
— Мы. Мы затмим.
Автомобиль несся по Каменноостровскому проспекту — главной улице Петроградской стороны. Я с удивлением отмечал разницу между двумя мирами. Как странно: какие-то дома я помнил еще со времен своего детства, а иные казались совершенно незнакомыми. Удивительный все же мир. Каждый день что-то новое.
Мы пересекли Австрийскую площадь — в моем мире она называлась Австрийской, а рядом была улица Мира. Здесь же она называлась Ружейной, пролетели дальше, мимо дома, где в моем мире размещался музей Кирова. Конечно же, никакого Кирова здесь и быть не могло…
Наконец мы проехали по Каменноостровскому мосту через Малую Невку, и я увидел его…
— Аудиториум! — восхищенно вздохнула Ирэн. — Целый остров — это Аудиториум.
Я улыбнулся.
В моем мире это и правда было престижное место. Земля там стоила столько, что поселиться там могли лишь очень обеспеченные люди. Да и те предпочитали знаменитый Крестовский остров, оплот элиты. Зато на Каменном острове был красивый парк, в котором мы с друзьями порой гуляли.
Справа от моста, омытый водами Невы, возвышался Каменноостровский дворец.
— Нам туда? — указав на здание, спросил я.
— Да… это главный корпус, там проходят все официальные мероприятия. Ты знал, что этот дворец Аудиториуму пожаловал сам император? Хотя, конечно, знал…
Ирэн болтала без умолку — видимо, так ей было проще справляться с беспокойством. Я же внимательно рассматривал шедевр классицизма. И чем ближе мы подъезжали, тем тревожнее у меня на душе становилось.
Наконец наш небольшой кортеж припарковался — из первого автомобиля вышла Матильда, затем мы с Ирэн, следом подвезли Сперанских. К нам тут же подскочил прилизанный мужичок в темно-синем костюме. В руках он держал массивную папку с бумагами.
— Приветствую на церемонии, благородные господа! — поклонился он. — Позвольте свериться со списками.
Матильды вышла на полшага вперед и обворожительно улыбнулась. Как же хорошо она умела скрывать волнение. В этом я ей невероятно завидовал.