— В чём же дело, сеньор Фаусто?
Фаусто резко обернулся. Человек, стоящий за ним в темноте, поднял повыше маленький фонарь с рыбьим жиром, прикрывая рукой от ветра слабый огонь. Тусклый свет глубже высветил впадины под его скулами и тёмные впадины глаз, голова походила на бледный череп, висящий во тьме.
— Витор! — зарычал Фаусто. Какого чёрта ты подкрадываешься и подслушиваешь наш разговор?
— Я только случайно услышал твою последнюю фразу, Фаусто. На самом деле, я искал девушку. Она так давно ушла, а я боялся несчастного случая, или может она не смогла найти дорогу обратно. Изабела, с вашей стороны неразумно выходить наружу без лампы. Земля здесь и днём коварна, а ночью вы могли подвергнуться куче опасностей, и крик о помощи никто не услышит. — Он отстранил Фаусто и протянул мне руку. — Позвольте мне проводить вас обратно, в тепло.
Я колебалась, не зная, которого из них боюсь больше, но, раз Витор ведёт меня внутрь, значит, по крайней мере, сейчас не причинит мне вреда — не настолько он глуп, чтобы пытаться это сделать при свидетелях. Я неохотно приняла его руку и позволила увести себя от Фаусто.
Тонкие паучьи пальцы Витора оказались ещё холоднее моих. Мы были уже в полутёмном коридоре, когда он заговорил, оглянувшись через плечо.
— Позвольте мне предостеречь вас, Изабела. Не стоит доверять сеньору Фаусто. Боюсь, он не дружен с честью. Такие люди накидывают плащ любезности, утаивая под ним клинок зла. Вам следует стараться по мере сил избегать его, пока мы не сумеем от него избавиться.
"Мы не сумеем избавиться"... Значит, он собрался присоединиться ко мне, возможно, избавиться и от Маркоса и уехать со мной. Похоже, Витор всерьёз начал верить, что я его жена. Он собирается это сделать? У меня не было опыта в ухаживаниях, но несмотря на это, глядя в глаза Витора, я понимала, что в них нет любви.
А что касается Фаусто, возможно, он рассказал ту историю об убийстве, чтобы дать мне знать — он способен убить и меня? И когда Витор его прервал, он хотел перейти к более явным угрозам? Если бы даже я до сих пор сомневалась, то, что случилось сейчас, определённо, убедило бы меня бежать от обоих, чем скорее, тем лучше.
Я устроилась на неудобной кровати. Сушёные водоросли и гнилая солома, наполнявшие матрас, распространяли тошнотворную вонь и оглушительно хрустели каждый раз, когда я или женщина и её дети двигались,
Я твёрдо решила не спать, но здесь было и непросто заснуть. Напротив кроватей, под изношенными одеялами и мехом, устроились все трое мужчин вместе с Хинриком, фермером и его престарелым отцом. Я не могла видеть лиц, но чувствовала, что, хотя все остальные храпят, Витор, как и я, не дремлет.
Мой взгляд возвращался к кроваво-красным уголькам в очаге. В этой тлеющей чёрной яме был словно весь здешний ландшафт в миниатюре — каменистые долины и горы со сбегающими по ним жилами огня, тёмные пещеры и пепельно-серые пики. Глядя в глубь очага, я как будто шла по этим камням, взбиралась по склонам гор и ныряла в пещеры.
Крик сокола.
Я резко поднялась на локте, всматриваясь в холл. Крик прозвучал так близко, будто я опять в вольерах отца. Но не может же фермер держать в доме соколов, в конце концов, он сам говорил, что это опасно?
Снова.
Крик звучал слабо, но настойчиво, как будто доносился с высоких гор, но определённо был слышен. Но откуда? Хинрик сказал, в этих краях соколов нет, и кроме того, белые соколы не охотятся по ночам.
Я смутно почувствовала движение и опять повернулась к очагу. Перед ним стояла старая женщина. В полумраке я не могла её рассмотреть, только контур, закрывший огонь. Может, это жена того старика на постели?
Женщина держала за руку маленькую девочку, пытаясь загородить её, закрыть своим телом. Другую руку она поднесла к лицу, будто защищаясь от удара. Потом, словно удар был нанесён, женщина рухнула в темноту, на земляной пол, и исчезла, оставив после себя только дуновение сырого холодного ветра, который поднял из очага и швырнул в сумрак горстку белого пепла.
Может, мне она просто привиделась? Непонятно, зачем, мои пальцы потянулись к белой косточке, лежащей в сумке на моей шее.