— Они приучены лаять только на людей.
Уннур торопливо вывела из зала Изабелу и собственных дочерей, пропустив их вперёд, задержавшись лишь, чтобы кратко, но отчаянно, обнять мужа. Фаннар обернулся и заговорил тихо и настойчиво, обращаясь к нам троим.
— Постой, Хинрик, вернись и скажи нам, что он говорит, — окликнул я.
Хинрик рванул вслед за женщинами прятаться в кладовую. Он поколебался, потом неохотно вернулся к нам, глаза у него округлились от страха.
— Он говорит, вы под защитой его бадсфоры... Его долг, как хозяина, позаботиться о вас... Вы гости, и потому не будет постыдно, если вы уйдёте и спрячетесь вместе с женщинами, но если пожелаете остаться и сражаться как братья...
При виде мрачных взглядов, которым обменялись Фаннар и Ари, в моих висках застучала кровь, сердце сжалось. Они всерьёз напуганы, но их страх ничто в сравнении с моим. Пару мгновений я был твёрдо намерен бежать вслед за женщинами, но Ари стал раздавать тяжёлые дубинки и топоры, и, не успев понять, что к чему, я уже сжимал в руках секиру.
Тяжесть деревянной рукояти радовала, но сказать по правде, я понятия не имел, как обращаться с топором, чтобы причинить хоть какой-то ущерб тем, кому надо, не отрубив по дороге собственную ногу. Но чем вооружены незваные гости? Со двора уже доносился стук лошадиных копыт.
Komdu! Komdu! — прошептал Ари, судорожными жестами призывая нас следовать за собой.
Он вывел нас в узкий коридор, а потом за дверь на противоположной от кладовой стороне. Мы оказались в коровнике, воняющем мочой и навозом, где на толстой подстилке из соломы и сухих веток лежали полдюжины коров и пара телят. Животные, встревоженные неожиданным появлением среди ночи пятерых мужчин, вытаращились на нас, замычали и стали неуклюже подниматься на ноги.
Ари жестом попросил меня помочь ему поднять засов и опустить в железные скобы по обеим сторонам двери, через которую мы вошли, запирая её за нами.
Потом он зашептал что-то Хинрику, указывая на низкую широкую дверь на другой стороне коровника. Мы, все трое, приблизились к Хинрику, трясущемуся и сжимающемуся от каждого звука, доносящегося со двора.
— Он... он говорит — пригнитесь. Тихо и очень осторожно. Когда он откроет дальнюю дверь... мы должны... должны вытолкнуть kýr наружу и красться между ними, они нас прикроют.
Снаружи, во дворе, люди перекликались, спешиваясь, и кричали на собак, которые продолжали лаять. Потом от главной двери послышался грохот, как будто колотили рукоятью меча. Я крепче сжал свой топор и взглянул на Ари, но тот дал нам знак сидеть тихо.
Мы услышали скрежет открывающейся двери, лающие голоса о чём-то спрашивали, Фаннар спокойно отвечал. Раздался топот, как будто у двери толкались, а вслед за тем — звон металла и новые крики — гости пробирались по узкому коридору. Должно быть, большой зал располагался прямо за нашим коровником — хотя земляная стена и глушила ужасные звуки, мы слышали, как разбивают деревянные панели, ломают кровати и расшвыривают вещи. Датчане разоряли дом.
Кто-то из коридора задёргал ручку двери коровника, потом навалился на дверь, но она выстояла.
Голова Ари повернулась в противоположную сторону. Он поднял руку, давая знак ждать. Мы застыли, согнувшись. Хинрик обеими руками сжимал палку, глаза прикрыты, а губы беззвучно шевелятся, как будто он снова и снова повторяет одну и ту же отчаянную молитву. На этот раз я и сам готов был молиться, только из моей головы вдруг вылетели имена всех святых. Ладони стали такими скользкими от пота, что я был уверен — едва я поднимусь, топор выскользнет из моей руки.
Потом мы услышали, как возятся с засовом наружной двери, и спустя мгновение, дверь распахнулась.
Ари вскочил на ноги, завопил и замахал руками как одержимый. Скот взревел от ужаса и, вставая на дыбы, рванулся к открытой двери. Возможно, и неплохо, что мы не могли двигаться так же быстро, как животные, иначе они затоптали бы нас, протискиваясь в панике через дверной проём.
Первая корова сбила с ног одного из данов, стоявших снаружи, и мы услышали, как он кричит, под острыми копытами остальных. Второму удалось вовремя отскочить, и скот пронёсся мимо него.
Мы пробежали за ними. Ари, прокладывавшему дубинкой дорогу к двери, удалось хорошенько попасть второму датчанину по лицу. Тот скрючился, упал на колени и повалился поперёк своего компаньона, который лежал в грязи, истекая кровью, и беспомощно стонал, пытаясь подняться на разможженые ноги.
Ари понёсся к задворкам фермы, но, когда мы завернули за угол, из темноты на нас набросилось ещё двое, блеснули мечи. Хинрик поднял свою дубину, но блеск стали, похоже, полностью лишил его присутствия духа. Он бросил палку и побежал.