Старуха кивает.
— Что ж, мы тебя выслушали. А ты, Эйдис, одна из живых, тебе есть что сказать?
— Если он останется в Валдис, превратит нас обеих в драугров. Если освободится от железа — получит силу, которой никто не сможет сопротивляться. Мы с Валдис соединены ещё с чрева матери. Всё, что он творит в её теле, он делает и в моём. Он пройдёт по этой земле, принесёт ужас и смерть, он сделает драуграми тех, кого убивает, станет терзать тех, кто уже в могилах. И всё это с помощью тела, которое ему не принадлежит.
— Да, да, — зашипел тёмный голос. — Но вы же мертвы. Вы помните, что сделали с вами живые. Посмотрите на свои раны, на раны ваших детей. Разве вам не хочется отомстить им за то, что с вами сделали? Идите за мной, вы получите вашу месть. Вы заставите их умолять о пощаде, и не пощадите, как они не щадили вас. У них на глазах вы станете разрывать их детей в клочья, вырывать у их жён сердца пока они ещё бьются. Хорхе, Хорхе, сладчайшей музыкой зазвучат их крики в твоих ушах, их кровь согреет тебя как лучшее вино. Хинрик, бедняжка Хинрик, ты хотел бы увидеть данов, в ужасе убегающих от тебя? Заставить их попробовать вкус страха?
— Довольно! — говорит бабушка. — Мы слушали, и мы услышали. Теперь каждый должен сам вынести свой приговор.
— Ты. — Она указывает на старуху. — Твоя мумия исцелила его тело. Что скажешь?
Старая женщина поднимает дрожащую руку, боязливо глядя на Валдис, голова которой поворачивается в её сторону.
— Говори, — призывает бабушка. — Мы все поддерживаем тебя. Просто скажи, как по-твоему справедливо.
— Он должен вернуться в своё тело, — шепчет старуха.
С губ Валдис срывается яростный вой.
Но бабушка, не обращает на него внимания. Она по очереди указывает на каждого из мертвецов, на взрослых и на детей.
— Говори, сын мой. Должен ли он вернуться в своё тело?
Запавшие глаза мертвецов пристально смотрят на Валдис, и каждый произносит свой приговор.
— Он должен вернуться.
— Он должен вернуться.
Женщина, чей рот забит землёй, может только кивнуть, но её жест понятен без слов.
Наконец, остаётся сказать лишь Хорхе, но бабушка указывает не на него, а на Изабелу.
— Он не может говорить. Тебе выносить приговор за него. Ты должна произнести слова, идущие из его сердца, не из твоего.
Валдис вертит головой. Слова с её губ слетают мягкие, уговаривающие.
— Он хочет мести, маленькая Изабела, Изабела.
И ты это знаешь. Из всех нас, Хорхе досталась самая страшная смерть. Он невиновен. У него есть право на справедливость. Ты можешь подарить ему справедливость. Ты знаешь, что у него в сердце. Он не хочет, чтобы меня уничтожили. Ты знаешь, что он хочет сказать твоими устами. Просто скажи, и кляп, что душит его, исчезнет. Скажи, и его раны исцелятся. Твоя мать его предала, но ты можешь ему помочь, Изабела, Изабела. Можешь исправить сотворённую несправедливость. В твоих силах освободить его навсегда.
Хорхе неподвижен. Он стоит, пристально глядя на Изабелу. Вздутое пузырями, обугленное лицо старика не выдаёт его мыслей.
Изабела оборачивается ко мне, на её лице муки сомнения.
— Это правда, я могу помочь? Я могу освободить его от этого?
Бабушка повторяет.
— Скажи, что на самом деле у него в сердце. Говори правду, только правду.
— Но я не знаю его мыслей. Не знаю.
— Что связывает его с тобой, Изабела? — спрашиваю я. — Как ты призвала его?
— Я не знаю, говорю же вам, не знаю. Он не давал мне камень. Я не брала у него косточку.
Хорхе поднимает руку, зелёные и алые слова плавно скользят с его пальцев, опускаясь на землю как опавшие листья. Некоторое время Изабела просто смотрит на слова, лежащие у её ног.
— Сказки... — удивлённо шепчет она. — Он рассказывал сказки, и я до сих пор их помню. Вот как я призвала его.
Она поднимает голову и оборачивается к Валдис, как и все остальные.
— Хорхе не хочет мести. Он хочет, чтобы ты вернулся.
Раздаётся яростный вопль. Тело Валдис мечется взад и вперёд, почерневшие ногти царапают меня по лицу. Я изо всех сил удерживаю нас обеих в вертикальном положении.
Бабушка повышает голос, перебивая крики драугра.
— Ты вошёл в тело, которое тебе не принадлежит. Ты украл жизнь, которую прожил другой. Приговор дор-дума таков — ты сейчас же оставишь тело Валдис.
С губ Валдис срывается оглушительный вопль, пронзающий наши тела, Валдис будто оторвана от меня. С её губ сочится чёрная струйка, проходит через вуаль и обращается в огромную чёрную тень. Тень растёт, расползается, и белый туман как будто окрашивается чёрным. Он становится гуще и темнее любого дыма. Он льётся изо рта Валдис, словно чёрная кровь, вытекающая из раны. Тень поднимается всё выше и выше, нависает над нами, раздувается как огромная чёрная пиявка, разрывает круг мертвецов.