Тут из-за его спины всплыла белокурая высокая красавица и губительным злобным голосом спросила:
— Так почему же вы, дорогой сценарист, заставили меня говорить какую-то дурацкую речь перед скифскими воинами?
Над красавицей поднялся второй сценарист и голосом ещё более злорадным, чем мощный голос красавицы, провопил:
— Да потому, что русское искусство — искусство психологическое и в его рамки не вкладывается авантюрный роман!
Откуда-то из тьмы колдовски крутящегося табачного дыма послышался пискливый вопрос:
— А как же Фёдор Михалыч Достоевский?
Тут очевидно длинноногий консультант и сценарист решил полностью уничтожить своих противников, наполнить их утробы горечью их же бессмыслия! Он оттолкнул красавицу, опрокинул на неё второго сценариста и, — упав на стол, перед самым лицом председателя собрания, — закричал:
— Достоевский — авантюрный писатель? Только негодяй способен утверждать это! И утверждать при господстве в искусстве достоевщины и, в частности, у нас в кинокомитете… (Невероятный шум. Голоса: «Вздор! Подлец! Замолчите! Дайте слушать!»). И — пропадает пропадом ценный материал! Все сказки среднеазиатских народов наполнены сокровищами Искандера Двурогого! А прочтите «Шахнаме»! А расшифруйте «Александрию»… Спуститесь вместе с нею в подземное царство… (Шум ещё более. Вопли: «Спускайся сам! Скотина! Дайте слово! Долой!»…)
Само собой разумеется, что Андрей Вавилыч не мог дальше терпеть это безобразие. Он поднялся и как представитель Наркомата УВЭО попросил дать ему возможность высказаться. Заседание немедленно утихло, и Андрей Вавилыч сказал:
— Насколько мы понимаем, тема «Сокровища Александра Македонского» не входит в тему фильма «Александр Македонский»?
— Попробовали б вы её всунуть туда! — воскликнул длинноногий консультант и сценарист.
— А между тем, вот уже битых три часа я слушаю ваши споры о наличии сокровищ. Граждане! Если вы ставите фильм о сокровищах недр во времена прошлых греков, — это одно. Но если вы ставите на тему свободолюбивых скифов, восставших против греческого безрассудства, — это другое. Нельзя расходовать время и деньги на праздные разговоры. То и другое — народное, граждане.
— Мы — праздные разговоры? — воскликнул длинноногий. — В искусстве не бывает праздных разговоров! Если сокровища не войдут в фильм, то они войдут в жизнь! Таков закон искусства. Так вошли в жизнь сокровища Тутанхамона, микенский клад, скифские древности…
На лице Андрея Вавилыча появилась скорбь. Она появлялась всегда как признак того, что его противник с минуты на минуту неизбежно исчезнет в пропасти, вызванной им самим же! Андрей Вавилыч сказал:
— Утверждения, вами высказанные, доказывают лишний раз, что сокровищ Александра Македонского — нет. И быть не может.
— Категорически утверждаете?
— Категорически. И нельзя не утверждать, поскольку всякое кладоискательство есть факт капитализма, факт бессистемного, беспланового товарного хозяйства. А у нас хозяйство социалистическое, по плану, мне хорошо известному. И в плане, — торжественно заключил Андрей Вавилыч, — сокровищ Александра Македонского не значится, а поскольку они не значатся, поскольку они не запланированы, их нет, и появление их невозможно!
Как я и предчувствовал — пропасть разверзлась! Все заседавшие замерли, выпучив глаза, а наш Андрей Вавилыч сказал:
— Кто директор группы? — Он взглянул на испуганного человека с седыми волосами и глазами задавленной собаки и добавил: — Вы? Потрудитесь показать мне отчётность группы «Александр Македонский» и, в частности, графу, по которой значатся трехчасовые прения о сокровищах данного полководца…
Когда на другой день, ровно в ноль-ноль десять, Андрей Вавилыч пришёл с уничтожающими данными относительно работы киноорганизаций в кабинет начальника, там, небрежно протирая очки, сидел неизвестный. На нём был просторный френч отличного стального цвета и сапоги с короткими голенищами, — дальнейшее Андрей Вавилыч не стал рассматривать, потому что неизвестный был явно личность малозначительная и малоответственная, наверное, из отдалённых родственников Григория Максимыча…
Только, конечно, родственными отношениями объяснишь то, что Григорий Максимыч эти уничтожающие данные подал неизвестному во френче, добавив, что Андрей Вавилыч едва ли не лучший счётно-контрольный работник Наркомата и что, мол, он лично руководил работами командированной в кино комиссии…
Человек в стальном френче, мельком взглянув в данные, спросил — когда же появятся интересные фильмы? Вопрос был обращен к Андрею Вавилычу, но тот, вперив взор в сторону начальника, безмолвствовал. Тогда вопрос человека во френче повторил сам Григорий Максимыч, на что Андрей Вавилыч ответил, указывая на данные: