Когда он вышел, Фангас откинул драпировку дверцы, и гасконец вошел в королевскую спальню.
VIII
Генриху III очень интересно было посмотреть на своего противника при дневном свете. Гасконец очень понравился королю, и последний милостиво сказал ему:
-Мсье, если ваша речь будет продолжительна, то возьмите стул и присаживайтесь. Сегодня я в отличном расположении духа и с удовольствием выслушаю вас.
-Ваше величество изволили бесконечно почтить меня,ответил гасконец, оставаясь на ногах,- но я постараюсь быть кратким, так как вашему величеству и без того будет достаточно хлопот сегодня!
-Что вы хотите сказать этим, мсье?
-Если бы вашему величеству благоугодно было приотворить на минутку окно или - вернее - приказать мне сделать это...
-Это зачем?
-Тогда вы увидите, государь, что улицы переполнены народом. Вы услышите звуки труб, приветственные крики и выстрелы из аркебузов, которыми народ выражает свои восторг!
-А из-за чего такое ликование?
-Из-за того, что его высочество герцог Генрих Гиз собирается наравне с вашим величеством присутствовать на собрании генеральных штатов!
В тоне гасконца звучала явная насмешка. Король нахмурился.
-Мсье! - резко сказал он.- Герцог Гиз обязан сначала подождать моего разрешения на въезд в город!
-Это правда, государь! Да ведь герцог ждет, терпеливо ждет, потому что он лучше кого-либо другого знает справедливость пословицы: "Кто умеет ждать, тот дождется всего"!
Король сделал нетерпеливый жест, но все же подошел к окну, раскрыл его и высунулся наружу.
Гасконец сказал правду: улицы были переполнены ликующим, радостным народом, который широким потоком стремился к берегам Луары.
-Посмотрите, государь,- сказал гасконец, ставший за спиной короля,- там, на верховьях Луары, виднеется лодка герцога!
Действительно, Генрих III увидел громадную лодку, разукрашенную лотарингскими флагами и величественно спускавшуюся по течению в сопровождении тучи маленьких лодок.
-У герцога огромная свита! - шептал гасконец.- Вот поистине королевский эскорт!
Король хмурился все больше и больше.
-А там, на дороге, которая тянется вдоль реки,- продолжал гасконец,- солнце сверкает на доспехах рыцарей и полированных частях аркебузов. Это тоже свита герцога.
Король топнул ногой.
-Да что же это в самом деле? - крикнул он.- Смеется надо мною герцог, что ли? Да ведь его сопровождает целая армия!
-Во всяком случае, свита герцога сильно напоминает армию, государь!
Генрих с силой захлопнул окно.
-В конце концов,- продолжал гасконец,- герцог совершенно прав, если хочет доказать вам, государь, что в случае нужды он может выставить массу хорошо вооруженных людей. Это отличная лотарингская армия, и если в один прекрасный день она соединится с армией испанского короля...
-Да что вы болтаете тут! - крикнул король.
-Господи! - насмешливо отозвался гасконец.- Как-никак, а испанский король - добрый католик.
-Мне-то какое дело до этого?
-Он столь же добрый католик и даже, может быть, еще более пламенный, чем лотарингекие принцы. Ведь штаты, созванные вашим величеством, имеют целью укрепить католическую церковь?
-Ну да!
-И истребить гугенотов?
-До последнего!
-Так вот все это чрезвычайно на руку испанскому королю и герцогу Лотарингскому!
-Это каким же образом?
-Что касается испанского короля, то вот... Там, на юге, имеется высокая цепь гор, вершины которых теряются в синеве неба. У подножия этих гор, в ущельях, живет бедный маленький народ, всего какая- нибудь горсточка; но эта горсточка предохраняет Францию от вторжения Испании, и пока эта кучка храбрецов живет там, испанский король не перейдет границы. К сожалению, эти горцы - гугеноты, а ваше величество мечтает об уничтожении их. Следовательно, уничтожив их, вы, государь, сыграете на руку испанскому королю. Но и герцог Гиз тоже не останется без выгоды. Испанскому королю слишком жарко в Мадриде, ведь он по происхождению немец и не любит жары. В Бордо или Тулузе ему будет гораздо более по себе...
-Ну-ну! Бордо и Тулуза принадлежат французскому королю!
-Пока - да! Ну-с, а герцог Гиз, наоборот, ужасно теплолюбив. В Нанси так холодно, и Мерта ежегодно покрывается льдом. Мозельское вино кислит... Не помышляя о гасконском небе, герцог Гиз все же хочет иметь побольше солнца, и то, которое светит в окно Лувра, ему придется по душе...
-Да вы с ума сошли! Вы бредите!
-Хотел бы я, государь, чтобы это было так! Но - увы! то, что испанский король не сможет выполнить один, на что не решится герцог Гиз один, вместе они сделают с большим успехом!
Король вскочил со стула и гневно закричал:
-Да кто же вы такой, что смеете говорить со мною таким образом?
-Кто я? А ведь когда-то мы встречались с вами, государь! Но если вы не помните меня, то не соблаговолите ли припомнить большой портрет, висящий в большом зале замка Сен-Жермен-ан-Ле?
-Но это - портрет... наваррского короля Антуана?
-Совершенно верно!
-Что же между вами общего?
-Взгляните на меня, государь!
Генрих III впился взглядом в лицо гасконца и вдруг отшатнулся...
-Но... может ли это быть?
Гасконец сразу изменил манеры; он надел шляпу на голову и, усевшись на табурет, сказал:
-Если правда, кузен, что все дворяне равны, будь они какими-нибудь мелкопоместными или владетельными герцогами, то о королях можно сказать то же самое. Меня зовут Генрих Бурбонский, я - наваррский король. Хотя наши владения весьма различны, потому что ваше огромное, а мое - крошечное, но мы все же можем подать друг другу руки!
Генрих III все еще не мог прийти в себя.
-Значит, вы - Генрих Бурбонский?
-Да, государь!
-Мой кузен и брат?
-Да, государь!
-Муж моей бедной Марго?
-Ах, ну зачем напоминаете мне про нее, государь!
-То есть... почему?
-Да потому, что это может завести нас в обсуждение весьма щекотливых вопросов!
-Вы хотите сказать, что приданое сестры все еще не выплачено вам?
-Ну, мы поговорим об этом после штатов, государь!
-Почему не сейчас?
-Потому что в данный момент я хотел бы поговорить с вами не о своих, а о ваших делах! - Генрих Наваррский подошел к окну и в свою очередь распахнул его.- Черт возьми! Однако у нашего кузена Гиза - славная армия, и если ему вздумается пойти войной на Блуа и взять в плен ваше величество, я ни за что не поручусь...