Гэри Дженнингс
Путешественник. Том 2. Сокровища поднебесной
Часть девятая
ТИБЕТ
Глава 1
Путешествие от Ханбалыка до того места, где орлок Баян вел свои военные действия, оказалось долгим: дотуда было примерно столько же ли, сколько от Ханбалыка до Кашгара, но мы — я и двое моих сопровождающих — ехали налегке и поэтому быстро. Мы везли с собой только все самое необходимое — никакой еды, посуды или постельных принадлежностей. Самое тяжелое, что у нас было, — это заполненные порошком латунные шары, равномерно распределенные между тремя запасными лошадьми. Кстати, нам выделили самых быстрых скакунов, в том числе и для перевозки груза, поэтому вся шестерка лошадей была способна передвигаться походным монгольским шагом. Хубилай объяснил, что, как только какая-нибудь лошадь начнет выказывать признаки усталости, нам нужно остановиться и сделать передышку на одной из почтовых станций, созданных министром дорог, где нам незамедлительно предоставят шестерку свежих скакунов.
Я не очень понял, что имел в виду Хубилай, когда он сказал, что уже выслал гонцов «приготовить дорогу». Как выяснилось, подобные приготовления делались всякий раз, когда великий хан или какие-нибудь его важные посланники проделывали длинное путешествие по всей стране. Впереди ехали гонцы и объявляли, что приближается высокопоставленный путешественник. Ван каждой провинции, судья каждой префектуры и даже старейшина самой крошечной деревни должен был подготовиться к его приезду. Поэтому неудивительно, что нам везде предоставляли удобные постели в самых лучших жилищах и что мы получали самую лучшую провизию. Местные власти даже специально рыли колодцы в засушливых районах, если надо было снабдить путешественников пресной водой. Вот почему нам вполне достаточно было везти с собой лишь небольшие легкие вьюки.
Мало того, каждый вечер нам помимо всего прочего любезно предоставляли женщин, но, как и сказал Хубилай, я и правда слишком уставал, чтобы думать о подобных наслаждениях. Вместо этого я в короткий промежуток свободного времени между ужином и сном регулярно делал на бумаге наброски карт — наносил все те детали и ориентиры которые заметил днем во время путешествия.
Мы двигались от Ханбалыка на юг по дуге. Я не помню, сколько деревень, маленьких городков и городов побольше мы миновали и в скольких останавливались на ночлег, но крупных было только два. Во-первых, Сиань, который военный министр Чао показал мне на огромной карте, сказав, что когда-то он был столицей первого императора этого государства. С тех пор миновало несколько веков, Сиань пришел в упадок и, хотя все еще оставался деловым и процветающим городом на пересечении дорог, не обладал пышностью и блеском, присущими имперской столице. Вторым городом был Чэнду, в честь которого было названо государство в бассейне Красной реки. Название свое река получила по цвету почвы, которая здесь была не желтой, как в большей части Китая, а красной. Чэнду был столицей провинции Сычуань, его ван занимал дворец «город-в-городе», почти такой же огромный, как в Ханбалыке. Ван Мангалай был одним из сыновей Хубилая, он бы с радостью оставил нас как почетных гостей пожить у него подольше. Я испытывал сильное искушение отдохнуть там, по крайней мере немного. Но, памятуя о своей миссии, я принес ему свои извинения. Мангалай, разумеется, их принял, и я провел в его компании всего лишь один вечер.
Из Чэнду мы повернули прямо на запад — в горную приграничную страну, где перемешивались китайская провинция Сычуань, провинция Юньнань, до сих пор еще принадлежавшая империи Сун, и государство Тибет. Здесь уже пришлось ехать медленней, потому что нам пришлось долго карабкаться вверх, а подъем вскоре стал крутым. Горы тут не были высотой до самых небес, как, например, на Памире. Склоны этих гор в значительно большей степени были покрыты лесами, и снег никогда не держался на них слишком долго, разве что на самых вершинах. Но эти горы, хотя и были значительно меньше тех, которые я видел раньше, оказались очень крутыми. Исключение составляли покрытые лесом склоны, а в остальном горы представляли собой чудовищные плиты, поставленные вертикально. Их разделяли узкие и глубокие темные ущелья. Но здесь, по крайней мере, горы стояли прочно. И нам не приходилось опасаться камнепадов, я даже ни разу не слышал, чтобы где-нибудь раздавался гул. Местные жители называли эту землю страной Четырех Рек. Здесь и правда протекали четыре потока: на местном наречии назывались — Нь-Маи, Ну, Ланкан и Джичу. Говорят, что их воды становятся шире и глубже, как только спускаются с гор, превращаясь в четыре крупнейшие реки в этой части мира; они лучше известны по названиям в своем нижнем течении — Иравади, Меконг, Салуин, Янцзы. Первые три реки, протекая по провинции Юньнань, поворачивают на юг или юго-восток — к тропическим землям под названием Тямпа. Четвертая же река — громадная Янцзы, о которой я уже рассказывал, — течет на восток и впадает прямо в Китайское море.