Молодой монах не колебался ни секунды.
– Благодарю вас за доверие, святой отец, – ответил он просто. – Бог осветит мой путь. Благословите меня.
Никто не видел, как в ночной тьме молодой монах вышел из аббатства через боковые ворота с бедной кошелкой за спиной, в которой сладко спал тепло укутанный и сытый младенец – наследник богатого и знаменитого рода Альваресов. Той же ночью монах отплыл из Испании и добрался до Англии без приключений.
Там он отдал младенца в респектабельный сиротский приют, который указал ему аббат, и заплатил не только за его содержание за много лет вперед, но и за дальнейшее обучение ребенка в интернате. Не сообщив никаких сведений о семье младенца, монах предъявил только свидетельство о рождении, в котором стояли имя и фамилия – Фелипе Монк. Имя Фелипе аббат дал сыну Рамоны при крещении, а фамилия Монк по-английски означает «монах». Так сын Рамоны и Сильвио начал свою жизнь в Англии в сиротском приюте под новым именем.
На следующий день, обнаружив пропажу младенца, Бланка впала в неистовство. Накануне ночью молодая девушка, сама истощенная и измученная, обессилено уснула у одра своей госпожи.
Аббат приказал не будить ее, и не только из жалости, но и резонно полагая, что Бланка не захочет отдать младенца. А теперь она была поставлена перед свершившимся фактом!
Аббат попытался объяснить горничной, что другого способа спасти сына Рамоны не было, но куда отправили младенца, утаил.
Бланка, забившись в угол, содрогалась от громких рыданий. Аббат не только обманул ее доверие, но и лишил возможности исполнить обещание, данное умирающей госпоже. Из-за пережитых страданий у нее внутри что-то сломалось, она поняла, что уже никогда не будет прежней веселой и жизнерадостной Бланкой!
– Я останусь здесь и буду ждать возвращения сына Рамоны, – проговорила Бланка сквозь слезы. – И буду присматривать за драгоценностями.
– За какими драгоценностями? – удивленно поднял брови аббат.
В вещах Рамоны он нашел только пустую шкатулку для украшений и решил, что все драгоценности были потеряны во время побега, если вообще их удалось спасти из горящего замка. Может быть, у Рамоны осталось всего-то одно кольцо, которое она и забыла в хижине пастуха?
Но Бланка ответила:
– Драгоценности зашиты в зеленом бархатном жакете. Госпожа не говорила мне об этом, но я давно догадалась. Последнее время госпожа уже не могла носить его – он был слишком тяжелым для нее. Жакет надевала я, вышивкой внутрь, чтобы его роскошь не бросалась в глаза. Я подарю жакет святой Деве Марии – я видела ее скульптуру в церкви аббатства. Я надену жакет на нее и клянусь богом, что никто никогда не узнает, что спрятано в жакете.
– Отличная мысль! – воскликнул аббат, придя в себя от неожиданности. – Я завтра отслужу мессу во славу святой Девы Марии, а по окончании мы торжественно наденем на скульптуру драгоценный жакет.
На следующий день скульптура Девы Марии была наряжена в зеленый бархатный жакет последней хозяйки замка Альваресов.
Но драгоценностей в нем уже не было! Ночь напролет аббат выпарывал из жакета зашитые в нем драгоценности, заменяя их галькой, чтобы не нарушить внешнего вида жакета. После долгих раздумий он нашел для сокровищ Альваресов более надежный тайник. Это стоило старому аббату многих часов тяжелого труда, но результат компенсировал затраченные усилия. И больше ни одной душе не было известно место этого тайника!
А потом аббат еще долго читал свой старый молитвенник в кожаном переплете.
Через несколько дней аббатство Сан-Фелипе подверглось нападению бандитов: все ценности были разграблены, а монахи перебиты. Это были те самые мародеры, чьей жертвой стал Сильвио Лабадо.
Бланка успела укрыться в лесу, издалека наблюдая за кровавым погромом. Когда бандиты ушли, она вернулась в аббатство. Девушка в ужасе бродила по разгромленной церкви, непрерывно осеняя себя крестным знамением, и вдруг увидела разбитую статую Девы Марии. Разорванный в клочья бархатный жакет валялся на полу. Бланка наклонилась и ощупала лоскуты: вместо драгоценностей в них была зашита галька.