Никакого острова Воронов, о котором упоминалось в "Хронике короля Алькоя" на картах, само собой, не было, а использовать в качестве местоположения "клада" вспомнившийся Хальку остров Вороньих Стай смысла не имело — и населен людьми, и чересчур маловат.
— Что бы такого оригинального придумать? — вопрошал сам себя барон Юсдаль, склонившись над обширной картой побережья и архипелагов, расположенных к полуночному закату от Пущи и Ванахейма. — Вот острова Чертоги Имира... Не пойдет, слишком далеко. Следует выбрать что-нибудь полуденнее фьорда Старкардгарт, и уж точно не полуночнее Оскаленного фьорда и устья реки Нямун. Там слишком холодно, льды, дикие нордхеймцы, бр—р—р... Вот, Тотлант, взгляни — Ванские острова. Довольно большой и необжитый архипелаг. А вот остров Вадхейм — вполне подойдет...
Я взглянул. Действительно, удобно. Можно безопасно добраться из Аквилонии по суше, оставляя справа Киммерийские горы и выходя к городку Рагнарди, который в равной степени принадлежит и варварам—ванирам и аквилонским купцам, торгующим с Полуночью. Затем — на ладье. Островов много, около полутора десятков, достаточно выбрать любой (тот же Вадхейм, избранный Хальком) и измыслить правдоподобную сказку о том, что царь Тразарих сотоварищи погиб именно там.
Я нарисовал сразу четыре карты — якобы кхарийские и раннеаквилонские. Пришлось употребить все умения, полученные некогда в магической обители моего родного Луксура — надписи по-кхарийски, особые символы, стилистика прежних картографов, все это должно быть учтено.
Хальк тем временем подделывал летописи, касающиеся событий первого века от основания Аквилонии. Все это заняло полный день работы — ничего не скажу, творить древнюю историю собственными руками довольно увлекательно.
— Отлично! — Хальк с торжествующим видом откинулся на спинку кресла, когда основные фальшивки были готовы, а я наложил на пергаменты заклинание — чтобы выглядели старинно и подлинно. — Карт у нас четыре, каждая взаимодополняет друг друга, и только собрав их вместе, можно будет получить полную картину. Три плана я непременно подброшу в разные библиотеки — при главном храме Митры, военной управе и в библиотеку тарантийской Обители Мудрости. И ненавязчиво сделаю так, чтобы о них узнали. Четвертый план спрячем в моем хозяйстве, для верности... Завтра же начинаем распространять слухи. Мне обязательно понадобится Темвик.
— Зачем? — удивился я. — Парень ничего не понимает в подобных вещах. Он, как и все провинциалы, прост как угол стола! Чем Темвик может помочь? Зачем?..
— А затем, что интрига только начинается. Помнишь подарочек Веллана? Чернильницу? Я, увы, успел ее заложить ювелиру Аротидису, но деньги не потратил... Проклятье! Вновь придется расставаться с фамильной честью!
С этими словами Хальк потянулся к валявшемуся на столе тяжелому Ордену Большого Льва — им придавили угол состряпанной нами липовой карты.
— Заложу орден — выкуплю чернильницу, — со вздохом, заявил господин барон. — Остальное — работа твоя и Темвика.
— А именно? — я удивленно поднял брови.
— Очень просто. Вы, как бы невзначай, встретитесь у ростовщика Шомо бар-Мираэли. Ростовщик не только жаден, но и невероятно болтлив. Гномья чернильница изготовлена давно, по узору и чеканке видно. Стоит она огромных денег. Кто тебе сказал, будто в кладе Нифлунгов не было сокровищ гномов?
— Дальше? — обреченно потребовал я.
— Темвик — варвар. И выглядит как варвар. Одевается как варвар. Видел, в каком облачении он пошел гулять по нашей великолепной столице? Ужас — меха и кожа, никаких тебе шелков-парчи кружев! Он вполне может сойти за асира — бар-Мираэли в разновидностях варваров не разбирается. Темвик показывает шемиту чернильницу, и рассказывает байку о том, как его несуществующий асирско—ванирский дядюшка нашел ее на избранном нами острове. Он картинно пожимает плечами, возводит очи горе, и наконец проговаривается, будто этот остров — и есть тот самый, легендарный, из сказки о Нифлунгах. Ты вступаешь в разговор, восторгаешься вещицей, а в финале, с авторитетом волшебника подтверждаешь: да мол, как раз такие прекрасные изделия в кладе и были, мол сохранились описания! Короче, придумаешь что-нибудь поубедительнее. Тем же вечером говорливый шемит раззвонит о чудесном приобретении на весь квартал, к утру об этом узнает вся Тарантия, а через сутки слухи докатятся до Турана и Вендии...
Я от подобного нахальства лишь головой покачал. Спросил:
— А ты что будешь делать?
— Сначала займусь библиотеками. Затем подниму на уши Обитель Мудрости — у меня найдется десяток-другой знакомых слушателей—вагантов, из числа горячей и образованной молодежи. Им шепни слово "тайна" и они горы перевернут. В это время одна из карт и фальшивая страница из летописи будут уже покоится в архивах Обители, дожидаясь своего первооткрывателя.
Барон Юсдаль ядовито хихикнул и поинтересовался у висящего напротив портрета короля Сигиберта Завоевателя:
— Вот интересно, смогут ли трое заговорщиков за несколько дней заразить огромный город манией кладоискательства? Посмотрим-посмотрим... Тотлант, давай-ка еще поработаем. Нужно сочинить несколько убедительных писем, которые сможет перехватить тайная служба...
У меня челюсть отвисла.
— Спятил? Ты и Латерану собираешься привлечь? Благодарю покорнейше — не желаю висеть на дыбе в костоломкой мастерской вашего кошмарного барона Гленнора!
— Гленнор — прекрасный человек, — невозмутимо заявил Хальк. — И у него есть чувство юмора... Весьма своеобразное, правда. Давай, не ленись — взялся за пляску с демонами, продержись до конца песни!
Кажется, авантюра месьора библиотекаря начала переходить границы разумного.
Боюсь, мы за это жестоко поплатимся.
В крайнем случае — всю вину свалю на Халька. Это он придумал!
Следующим утром Хальк привел меня и включенного в заговор Темвика в один старых кварталов Тарантии. Назывался он "квартал Рогаро". Это старое аквилонское слово, обозначающее торговцев всяческими редкостями. Магическими предметами, старинными вещами или красивыми и очень древними поделками. Здесь жили люди, содержавшие на первых этажах своих домов многоразличные лавки, магазинчики и даже курительные комнаты для любителей дурящих травок, привозимых из восходных стран. Тут же процветали заведения богатых ростовщиков.
Рогаро выстроен несуразно. Множество маленьких узких улиц, арок, проходных двориков, перепутанных меж собой, как лесные тропинки. Мы свернули на улицу Золотого Тигра, и барон указал нам на коричневый двухэтажный дом с вывеской, под засиженном голубями карнизом: "Торговля достопочтенного Шомо бар-Мираэли из Гарзеи, что в Шеме. Залог, ссуды, покупка драгоценностей. Милости просим!"
Хальк уже успел провернуть дело с закладом Ордена и выкупом чернильницы, которая ныне находилась в объемистом кошеле на поясе Темвика. Оставалось добросовестно разыграть спектакль.
Темвик, после недолгих уговоров согласился поучаствовать в розыгрыше — как и все оборотни, был любителем позубоскалить над ближним и дальним своим. Хальк объяснил ему, что и как надо говорить, дабы у ростовщика не осталось и тени сомнений в преподнесенной ему байке. Оборотня одели как и полагается — полосатые нордхеймские штаны, короткие сапоги, верхняя и нижняя рубахи с тесьмой и вышивкой, плащ заколот серебряной асирской фибулой, меховая шапка, меч в деревянных ножнах — варвар варваром. Аля маскировки Темвику приклеили раздобытые Хальком незнамо где накладные бороду и усы, ибо мой оборотень столь непременные украшения варварского лица не носил, брился каждый день. Где это видывали нордлинга без бороды? Извините, но такого не бывает.