Вдоль оштукатуренных стен висели картины с изображениями кораблей и лодок, армад и катеров. Весь был зал декорирован парусной атрибутикой. Блестящий медью судовой компас, красочный спинакер, треугольный парус, задрапированный позади стойки с табуретами в форме деревянных бочонков. К потолку устремлялось воронье гнездо с листьями папоротника, свисающими наружу и вниз по мачте.
В зале уже находились отдельные парочки и целые семействами, большинство из которых Кэт определила как туристов. Она слышала успокаивающее позвякивание столовых приборов, слегка задевающих за тарелки. Повсюду разносился запах вкусной еды и гул голосов.
«Удобно, — подумала она снова, — и определенно хорошо организовано». Официанты и официантки в матросках двигались плавно, без особой поспешности. Из окна открывался вид на вечернюю гавань Серебряного озера. Кэт повернулась спиной к нему, потому что знала: ее взгляд будет искать «Вихрь» или его пустой эллинг.
Завтра наступит достаточно скоро. Она хотела хоть одну ночь провести без воспоминаний.
— Кэт.
Она почувствовала руки у себя на плечах, узнала голос и обернулась с улыбкой:
— Марш, я так рада тебя видеть.
В своей спокойной манере Марш внимательно рассмотрел ее, оценил, заметив и напряжение, и приятные перемены. Он тоже был к ней неравнодушен тем летом, но потом, к концу лета, его чувства переросли в восхищение и уважение.
— Прекрасна, как всегда. Линда так и сказала, но приятно было увидеть это собственными глазами.
Кэт рассмеялась, Марш всегда давал ей почувствовать, что жизнь можно свести к самым простым отношениям.
— Я слышала, тебя можно поздравить. По случаю вступления в брак, рождения дочери и нового бизнеса.
— Я принимаю их все. Как насчет лучшего столика в зале?
— Не обманул моих ожиданий.
Кэт взяла его под руку.
— Судьба к тебе благосклонна, — предположила она, пока он вел ее к столику у окна. — Ты выглядишь счастливым.
— Не только выгляжу, я счастлив.
Марш легко коснулся ее руки.
— Мы огорчились, узнав о смерти твоего отца, Кэт.
— Я знаю. Спасибо.
Марш уселся напротив и остановил на ней свой взгляд, гораздо более спокойный и мягкий, чем у его брата. Кэт всегда удивлялась, как человек с мечтательным взглядом мог быть столь практичным. В отличие от него Кай — настоящий мечтатель.
— Это трагично, но я не сожалею о том, что ты снова на острове. Мы скучали по тебе. — Марш сделал паузу, достаточно долгую, чтобы произвести эффект. — Все мы.
Кэт взяла квадратную, карминного цвета салфетку и вытерла ею руки.
— Все меняется, — сказала она с намеком. — И ты, и Линда — убедительное тому доказательство. Когда я уезжала, ты считал ее невыносимой.
— Ничего не изменилось, — усмехнулся он.
Марш взглянул на молодую официантку с конским хвостом.
— Это Синди, она позаботится о тебе, мисс Хардзти. — Он снова посмотрел на Кэт с улыбкой. — Или надо говорить «доктор Хардзти»?
— «Мисс» подойдет, — разрешила Кэт. — Я взяла отпуск на лето.
— Мисс Хардзти у нас особенная гостья, — добавил Марш, одаривая официантку улыбкой. — Как насчет выпить, прежде чем делать заказ? Бутылку вина?
— Писпортер, — ответил глубокий мужественный голос.
Пальцы Кэт сжались на скатерти, но она заставила себя поднять глаза и спокойно встретить веселый взгляд Кая.
— Профессор питал к нему слабость.
— Да, мистер Сильвер.
Прежде чем Кэт успела согласиться или не согласиться, официантка бросилась выполнять заказ.
— Да, Кай, — небрежно заметил Марш, — умеешь ты заставить обслугу стоять по стойке «смирно».
Пожав плечами, Кай оперся о стул своего брата. Если всем троим и показалось, что в зале вдруг стало душно, каждый скрывал это по-своему.
— Меня что-то потянуло на креветок.
— Могу рекомендовать, — сказал Марш Кэт. — Линда с шеф-поваром спорили насчет рецепта, а потом носились с ним, пока не довели до совершенства.
Кэт улыбнулась Маршу, будто рядом не было смуглого задумчивого мужчины, который смотрел на нее сверху вниз.
— Я попробую. Ты не собираешься ко мне присоединиться?
— Хотелось бы. Линде пришлось бежать домой и улаживать какой-то кризис. Хоуп умеет их создавать и наводить страх на няню, но я постараюсь вернуться к кофе. Наслаждайтесь обедом.
Поднявшись, Марш окинул своего брата холодным понимающим взглядом и ушел.
— Марш так и не оправился от того первого случая низкопоклонства, — заметил Кай, затем занял место брата без приглашения.
— Марш всегда был хорошим другом. — Кэт с большой осторожностью расправила салфетку на коленях. — Честно говоря, хотя я и понимаю, что это ресторан твоего брата, Кай, однако уверена, что ты хочешь моей компании за обедом не больше, чем я хочу твоей.
— А вот тут ты не права.
Кай одарил быстрой, лихой улыбкой официантку, когда та принесла вино. Он не потрудился поправить предположение Кэт о том, кто владеет «Насестом».
Кэт сидела с каменным лицом, манеры не позволяли ей возражать, пока Синди открывала бутылку и наливала Каю первый глоток для пробы.
— Прекрасно, — сказал он ей. — Я сам налью.
Взяв бутылку, он наполнил бокал Кэт, не долив на полдюйма до ободка.
— Поскольку мы оба выбрали «Насест» сегодня вечером, почему бы нам не пройти не большое испытание?
Кэт подняла бокал и пригубила прохладного сухого вина. Вспомнилась первая бутылка, которую они выпили вместе, сидя на полу его дома в ту ночь, когда она, с его помощью, потеряла невинность.
Она медленно сделала еще глоток.
— Что за испытание?
— Попробуем узнать, сумеем ли мы разделить трапезу на двоих в общественном месте. Мы так и не сподобились сделать это раньше.
Кэт нахмурилась, когда Кай поднял бокал. Она никогда не видела, как он пьет из бокала. Несколько раз, когда они пили вино, он пил из стакана для воды, коих у него дома с полдюжины. Казалось, бокалы слишком хрупки для его руки, вино, на его взгляд, слишком сладкое.
Действительно, они никогда не обедали на публике. Ее отец выказал бы свое неодобрение ее общением с тем, кого он считал наемным работником. Кэт, осознавая это, решила не рисковать.
«Теперь все по-другому», — сказала она себе, поднимая свой бокал. В определенном смысле теперь Кай — ее наемный работник. Она может принимать самостоятельные решения. Кэт опрометчиво сказала тост:
— Тогда за выгодную договоренность.
— Лучше и не скажешь!
Кай коснулся ее бокала краем своего и взглянул ей прямо в глаза, Кэт почему-то стало неудобно.
— Синее тебе идет, — отметил он ее платье, не отводя от нее взгляда. — От глубокого темно-синего цвета твоя кожа выглядит как нечто, что можно пробовать, но очень осторожно.
Кэт уставилась на него, ошеломленная тем, с какой легкостью он перешел на низкий, задушевный тон, всегда вызывавший у нее отток крови из мозга. Это было одним из величайших его умений, к которым она никогда не могла подготовиться. Как, впрочем, и сейчас.
— Не желаете ли сделать заказ? — Официантка остановилась возле стола, радостная, горя желанием угодить.
Кай улыбнулся, тогда, как Кэт молчала.
— У нас креветки. Домашняя приправа к салатам прекрасно подойдет.
Кай откинулся назад, держа в руке бокал, все еще улыбаясь. Но улыбка на его губах не вязалась с выражением его глаз.
— Смотрю, ты не пьешь вино. Может быть, мне следовало спросить, не изменились ли твои вкусы за эти годы?
— Все прекрасно.
Кэт решительно сделала глоток, а потом держала бокал в руке, словно спасительный якорь.
— Марш прекрасно выглядит, — заметила она. — Я была рада услышать о нем и Линде.
Я всегда представляла их вместе.
— Разве?
Кай подставил свой бокал вечернему свету, косо падающему в окно, и наблюдал, как он пронзает и вино, и бокал, и руку Кэт.