Девушка на минуту смолкла, и я, желая отвлечь ее хоть на миг, сказал:
— Чему тут удивляться! Сейчас браслеты носят мужчины, о которых никогда не подумаешь, что их интересуют подобные вещи. Я знаю даже одного судью.
Казалось, ее не слишком заинтересовало мое замечание, но короткая пауза немного успокоила мисс Трелони, и теперь она говорила более твердым голосом:
— Я позвонила, а затем вышла в коридор и позвала на помощь громко, как смогла. Должно быть, довольно скоро — хотя для меня время тянулось неимоверно медленно — прибежало несколько слуг, затем комнату заполнили все обитатели этого дома с вытаращенными глазами, всклокоченными шевелюрами и во всевозможных ночных одеяниях. Отца положили на диван, и экономка, миссис Грант, сохранившая самообладание в большей степени, чем остальные, принялась отыскивать источник кровотечения. Я уже говорила, что на руке отца, ближе к кисти, была глубокая, с рваными краями, рана, которая, по-видимому, задела артерию. Миссис Грант наложила жгут из платка, крепко затянув его серебряным ножом для вскрытия конвертов, и поток крови немедленно прекратился. К этому времени я уже пришла в себя — насколько смогла — и послала слуг за врачом и в полицию. Мне было так страшно… и ужасно захотелось, чтобы рядом оказался кто-нибудь небезразличный к моей участи. Я подумала о вас, о вашем обещании в лодке под ивами — и, написав записку, не раздумывая, отправила ее вам.
Она замолчала. Мне не хотелось ничего говорить, и я посмотрел на нее; очевидно, мой взгляд был достаточно красноречив, потому что ее веки, дрогнув, опустились, а щеки заалели, словно розы. С явным усилием она продолжала свой рассказ:
— Доктор прибыл невероятно быстро и, сделав перевязку, отправился домой за некоторыми инструментами. Надеюсь, он скоро вернется. Потом пришел полисмен, а спустя некоторое время — старший офицер. А теперь и вы…
Последовало долгое молчание, и я осмелился взять ее за руку. Затем мы, молча, поднялись и направились в холл. Офицер бросился нам навстречу.
— Я уже отправил донесение в Скотленд-Ярд. Знаете, мистер Росс, в этом деле столько странностей, что без специалиста из Департамента по уголовным расследованиям в них не разобраться. Поэтому в записке я попросил немедленно прислать сюда сержанта Доу. Вы, наверное, помните его, сэр, по делу об отравлении американца в Хокстоне.
— Еще бы! Не раз убеждался в его ловкости и проницательности. Это самый здравомыслящий человек из всех, кого я знаю. Выполняя роль защитника в том деле и веря, что мой подзащитный невиновен, я был рад ему в качестве обвинителя!
— Весьма высокая оценка, сэр, — с благодарностью произнес старший офицер. — Я рад, что вы одобрили мой выбор.
— Не сомневаюсь, что с его и вашей помощью мы разрешим все загадки, — искренне заметил я.
Мы направились в комнату мистера Трелони, и нашли все в том же виде, как описывала его дочь.
Из холла донесся звонок колокольчика, и через минуту в комнату вошел молодой человек с проницательными серыми глазами и широким, квадратным лбом — такой бывает у мыслителей. Мисс Трелони представила нас друг другу:
— Доктор Уинчестер, мистер Росс, старший офицер Долан.