— Нет, мессир Анри, это не священники. Это король. Он просит вас присоединиться к нему, да побыстрее.
— Король? — В голосе Анри прозвучало недоумение. — Король Франции? Капет? Филипп Август здесь, в Пуату?
— Нет, мессир, я имел в виду нашего герцога и короля Англии Ричарда, вашего сеньора.
— Ричард Аквитанский. — Голос Сен-Клера задрожал. — Ты смеешь называть его королём здесь, в моём доме? Да за подобную наглость его отец спустил бы шкуру с нас обоих! Произносить такое вслух...
Эктор понурился, раздосадованный своей оплошностью.
— Простите меня, господин. Дурная голова развязала дурной язык.
Анри поднял руку.
— Довольно! Ричард скоро станет королём Англии, но Генрих ещё не умер. А между тем его сын здесь, у моих дверей.
Эктор открыл было рот, собираясь что-то сказать, но рыцарь жестом остановил его.
— Нет! Помолчи и дай мне подумать. А пока молись небесам, чтобы они защитили нас от всякой напасти, ибо добрый ветер не принесёт к чужим дверям путника в такое время ночи, тем более Ричарда Аквитанского. Почему ты раньше не сказал, кто мой гость?
Мессир Анри лёг спать, не снимая рубашки и обтягивающих штанов, и теперь поднялся с кровати настолько быстро, насколько позволял немолодой возраст. Подойдя к чаше с водой, он поплескал себе в лицо, потёр глаза и щёки. Эктор предложил принести подогретой воды, но Анри лишь фыркнул и, взявшись за полотенце, велел подать свежее верхнее платье и плащ. К тому времени, когда Эктор достал одежду из изысканно украшенного шкафа, Анри привёл себя в порядок и сунул ноги в крепкие, проложенные войлоком сапоги.
— Сколько с ним людей? Это военный отряд?
— Нет, мессир. Он даже без свиты. С ним только один спутник из благородных и не больше десяти стражей. У меня сложилось впечатление, что они проделали долгий путь и направляются ещё дальше.
Управляющий подал сеньору длинное, до лодыжек, белое верхнее одеяние без рукавов и герба. Облачившись, рыцарь подпоясался кожаным ремнём и поинтересовался:
— В каком он настроении? Сердитый?
Эктор приподнял брови.
— Нет, мессир. Он кажется... возбуждённым и полным воодушевления.
— Не сомневаюсь, что это так.
Анри взял у Эктора свечу, высоко поднял её, наклонился и всмотрелся в зеркало из полированного металла. Окунув в чашу другую руку, он побрызгал водой на волосы и бороду, вытер их кончиками пальцев, а потом пятернёй расчесал и пригладил волосы.
— Но с какой стати он так воодушевлён? Вот что непонятно. Его порывы меняются каждую неделю. Интересно, куда его понесло теперь, да так, что путь пролёг мимо наших ворот. Он говорил что-нибудь об этом?
— Нет, сеньор. Мне он ничего не говорил.
— И то верно — не стал бы. Придётся мне пойти и спросить об этом самому.
Сен-Клер, осклабившись, кивнул своему отражению, повернулся спиной к Эктору, принял из рук управителя свой рыцарский плащ и широким жестом взмахнул им над головой; пышные складки безупречно ровно легли на плечи, а вышитый родовой герб Сен-Клеров оказался на левой стороне груди. Скрепив тяжёлый плащ застёжкой, рыцарь снова кивнул и решительным шагом направился к двери, собираясь спуститься по широкой каменной лестнице, что вела к главному залу, сейчас ярко освещённому и полному суетящейся челяди.
— Надеюсь, Эктор, ты велел подать Ричарду еду и питьё, прежде чем отправился за мной?
— Конечно, милорд, и разжёг огонь, как только он приехал.
— А комнаты для гостей приготовил?
— Их готовят сейчас, огонь уже развели, постельные принадлежности проветрили и подогрели. Ну а стража Ричарда размещена в конюшнях и на сеновалах.
— Молодец.
Сен-Клер остановился в преддверье зала, поправил плащ и сделал глубокий вдох.
— Что ж, выясним, чего хочет наш сеньор и господин.
— Ну и лентяй же вы, Анри! Клянусь ногами Господа, не больно-то вы спешили нас поприветствовать!
При появлении мессира Анри Ричард Плантагенет встал, уронив на блюдо кусок мяса, которое как раз ел, и вытер жирные руки о свою изрядно замызганную кожаную безрукавку. Хотя в словах его звучал грубоватый упрёк, он с явным удовольствием шагнул навстречу старому рыцарю и широко развёл руки, чтобы заключить его в сердечные объятия. Сен-Клер не успел опомниться, как уже оказался в медвежьей хватке, так что ноги его оторвались от пола. Ему ничего другого не оставалось, кроме как попытаться по мере сил сохранить в такой позе своё достоинство. К счастью, Ричард ограничился тем, что крутанул его разок, потом поставил на пол и, держа на расстоянии вытянутой руки, впился в Сен-Клера пронзительно-голубыми глазами.