— Да, я уже понял, что совершил ошибку, не изучив до конца эти артефакты. Из-за этого я оказался в 1990 году, когда мне сразу нужно было в 1909.
— Теперь ты жалуешься? Ты — вор!
— Артефакты никому не были нужны долгие столетия. Я их позаимствовал, и ты всполошился из-за этого?
— Я отслеживал твой путь с 2010 года. Я знаю, что ты завладел телом Пели, благодаря шапке Мономаха. Ты с помощью рун и печати века выслеживал девушек!
— Да ты хоть знаешь, как трудно было отыскать их! Рунам подавай особенных девушек. Я сначала ставил печать на девицах, увлеченных рунами, но, как оказалось, среди них не хватает особенных. Мне пришлось придумать еще один план: ставить печати на всех девушках, чтобы ничего не заподозрили. Я ввел это новшество с люминесцентной меткой в клубе. Ты хоть представляешь, сколько энергии ушло у печати века, чтобы обнаружить нужных?
— А ты хоть представляешь, что может стать с печатью через пару минут? Ты растратил почти всю энергию печати, ее нужно дезактивировать, иначе она взорвется!
— Нет… — Бальтазар изменился в лице, — ты врешь…
— Ты видишь, как она светиться? Это признак, что до взрыва осталось немного…
— Да кому нужен этот взрыв, как ее обезвредить? — Бальтазар вытянул руку подальше от себя, но выкинуть печать за энергетическое поле не мог.
— Печать может обезвредить только последний человек, на котором активировались руны.
— Ты сказал пару минут… где я тебе найду последнего? — прокричал Бальтазар.
— Дана! — позвал Кас.
Скалли вышла и подошла к кругу, в котором стояли маги. Их снова что-то сковывало.
— Возьми печать!
Маги не могли двигаться, но продолжали следить за происходящим. Скалли быстро выхватила горячую, словно раскаленную печать из рук Фирсона-Бальтазара, и хотела передать ее Касу, но тот покачал головой.
— В твоих руках она должна остыть, иначе не дезактивируется.
Малдер подошел сзади, Скалли чувствовала его близость.
— Малдер, не трогай ее. Только чистая энергия Скалли может погасить печать.
Скалли с трудом терпела боль, на ладонях появились ожоги. Слезинки одна за другой скатывались с ее щек к ладоням на печать. Одна, вторая… Печать потухла, дезактивация была закончена.
Кас забрал печать и провел рукой по ладоням Скалли. Раны от ожогов исчезли, так же как и боль. Маги в кругу рухнули на пол. Призрачные тени исчезли в образовавшаяся в центре круга черной дыре, которая всосала их. Только вор в теле Фирсона остался стоять, как и прежде.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил он.
— Исправлять ошибки.
2002 год.
Скалли открыла ноутбук и начала писать письмо:
«Малдер, я не могла не написать тебе. Знаю, это с каждым разом становится все опаснее. Я скучаю по тебе. Но кроме этого, написать письмо меня заставило нечто странное. Сегодня утром мне позвонил твой бывший домовладелец. Новые жильцы в твоей квартире делали ремонт и обнаружили твой личный дневник. Зная, что ты был агентом ФБР, он посчитал нужным передать его через меня. Малдер, в этом дневнике всего несколько записей. Они датируются 1990 годом. Это точно твой почерк, но то, что там написано, заставило меня усомниться. Там говорилось о перемещениях во времени, что мы познакомились на два года раньше, и еще некоторые невероятные вещи. Я перешлю тебе их в электронном виде. Надеюсь, ты сможешь понять, что они значат, так как меня они пугают».
Малдер сидел за ноутбуком, не зная, с чего начать ответ.
«Дорогая Дана, я прочитал записи из дневника. Да, почерк мой. Но я не помню, чтобы писал такое. И не думаю, что это розыгрыш или продуманный ход наших врагов.
Сегодня я проснулся сам не свой. Оказалось, я не помню последние сутки из своей жизни. Я боялся, что до меня добрались колонизаторы, пока не наткнулся еще на одну странную записку на моем столе. Кто и когда ее оставил — не знаю.
«Малдер, твоя амнезия не из-за болезни. Не пытайся вспомнить, что произошло, это все еще может грозить изменением будущего. Знай, что ты помог в битве против зла. У тебя много друзей. Верь в свободу выбора, справедливость и высшие силы. До встречи в 2012 году. Мир будет спасен».
Дана, я думаю, мои записи в дневнике и эта записка связаны.
Нам предстоит решить загадку из прошлого».
«Малдер, ты же не веришь, что то, что написано в дневнике — правда?»