Шоу обожает книги и поэзию.
— Вдруг, книга – не книга, а Устав? – Бонни пыталась меня переспорить.
— Или статуя попала в учебку случайно, вот и пылится около ангара, потому что в ангар не помещается, – я наклонилась и аккуратно вырезала кинжалом проход в ангаре. – Бонни, залезай.
— В тебя, или на тебя? – Бонни захихикала.
— Сначала – на склад, а потом поиграем, – я прошла следом за моей подружкой.
— Чтобы патруль не заметил раньше времени дыру, – Бонни пыхтела, ставила обратно вырезанный кусок.
— Бонни, этот патруль ни пароля, ни отзыва не знает, и не заметил нас, а ты говоришь, что они увидят дыру в ангаре в тени, да еще за статуей, – я сделала два шага вперед.
— Хорошо, что лампочки хоть немного освещают склад, – Бонни развязывала мешок.
— Бонни, зачем тебе мешок?
Что хорошего может находиться в мешке? – я все же с любопытством заглядывала через плечо подружки.
— Что? – Мы воскликнули и округлили глазки. – Не может быть!
— Сахар, много сахара, – я зачерпнула ладонью, не верила в чудо. – За этот мешок у нас на Натуре можно купить корабль.
— Здесь много мешков с сахаром, Джейн, – Бонни без сил опустилась на корточки и развязала другой мешок. – Еще сахар.
— А в этом, – я зубами развязала веревку на мешке, не догадалась от волнения применить кинжал, – рис.
Самый настоящий рис, не синтетический из биопластмассы, а живой рис, выращенный на болоте.
— Что делать будем, Джейн? – Бонни вот-вот расплачется. – Много всего, но мы ничего отсюда не вынесем – сил не хватит.
Много сахара – вредно, – Бонни скушала горсть сахара, я – две горсти. – Помнишь, как нас Жармионе на Эвкалипте угостила сахаром – нас рвало от переедания.
— Бонни, мы неправильно оценивал окружающую действительность, – я с трудом оторвала взгляд от мешков с добром. – Наши мозги от богатства – сахар, крупа, банки с овощами и фруктами – могут взорваться.
Давай начнем с самого дорого на складе…
— С изящных ботиночек, – Бонни засияла звездочкой.
— Ботинки – само собой, но чуть позже, – я важно кивнула головкой. – Но сначала поищем еще понтовские кинжалы.
Они дороже всего во Вселенной.
Мало того, что они считаются легендой, и многие историки не верят, что они существуют, так они еще и прошли из прошлого и устремляются в будущее, – я очень красиво сказала.
— Что ты сказала, Джейн?
Извини, я не расслышала.
Мои уши заняты сахаром. – Бонни подняла головку от мешка с сахаром. – Еще по горсточке сахара на дорожку?
— По две горсточки, – я протянула руку к мешку. – По две полновесные горсти. – Сахар заскрипел на зубах, плотной дурманящей массой растекался по языку.
Мы нашли в себе силы и на время покинули мешки.
— Сахар, мы еще к тебе вернемся, – я послала сахару воздушный поцелуйчик.
— Джейн, а тебе не кажется странным, что те продукты, которых здесь навалом, у нас на Натуре ценятся дороже золота, – Бонни приложила пальчик ко лбу.
— Бонни, не морщи лобик, они останутся.
— Кто останется? Мешки с сахаром останутся?
— Морщинки на лбу останутся, – я провела ладошкой по лбу подружки. – Парни нас тогда никогда замуж не возьмут с морщинками.
— Возьмут, – Бонни серебряно засмеялась. – Мы парней купим за сахара и рис!
Мы теперь богачки, Джейн.
— Даже, если украдем сахар со склада, то где его спрячем? – я надула щеки. – В нашей комнатке его быстро найдут.
К тем ужасным обвинениям, которыми нас обливают, добавится еще и кража.
Мы же не воровки, Бонни.
— Нет, мы не воровки, – Бонни сняла с полки грамоту в рамке. – Смотри, Джейн, грамота – за боевые заслуги.
Осталось только имя вписать.
Жаль, что у нас карманов нет, чтобы грамоту взять с собой.
— Бонни, мы только начали осмотр склада, а уже нашли много всего нужного и дорогого.