— В жернова мы не полезем, чтобы нас оттуда извлекали.
— Тогда нас достанут из жерла вулкана, – Бонни не нашла ничего лучшего, повторила, что я сказала о жерле вулкана.
— Жерло уже было, – я растирала носик пальчиком.
— Луч золотой звезды, – Бонни пальчиком указала на тонкий лучик, который дрожал в проходе. – Уже уро, Джейн.
Пора на завтрак!
— Не луч звезды, а луч надежды, – я высунула язычок.
Пальцы мои задрожали от волнения. – Бонни, кто-то с фонариком бродит по складу.
— Старший солдат Кузнецов кладовщик? – Бонни прижалась ко мне.
— Почему тогда луч света дрожит, словно находится в неуверенных руках?
— Руки бывают неуверенные? – Бонни потянула меня за штабель с коврами.
Зачем в имперской армии шерстяные резные ковры?
— Руки не умеют думать, потому что в руках нет мозгов.
— Джейн, а костный мозг в ушах это не мозг?
— Мозг конечно, поэтому руки думают, – я сама себе противоречила.
— Через несколько месяцев я бы получил за свою проданную невесту Кончиту наличные, и внёс бы платеж за новую невесту, – знакомый голос.
— Радзинский, говори тише, а то они нас услышат, – другой голос взвизгнул.
— Сольвейг, если ты громко будешь предупреждать меня, чтобы я говорил тише, то смысл тишины потеряется, – Радзинский зашипел на Сольвейга.
— Зачем нам тишина? – раздался насмешливый вопрос.
Этот голос я легко узнала бы из тысячи подобных голосов.
Если все одинаковые, то легко узнать.
— Шмуль! – Бонни подтвердила мою догадку.
— Джейн и Бонни прячутся здесь, больше негде, – Шмуль засмеялся, будто сказал ужасно остроумное.
— Шмуль, зачем нам девчонки, – Радзинский захныкал. – Мы пришли за военной формой, новой, с иголочки, а ты предлагаешь искать Джейн и Бонни.
— Радзинский, плох тот адмирал, который не мечтает стать капралом, — Шмуль снова пошутил.
Послышалось многоголосое ржание. – Мы продадим Джейн и Бонни пиратам Карибской префектуры Южных Галактик.
За сырой товар нам хорошо заплатят.
— Бонни, мы сырые? – я приложила пальчик к губам подружки.
— Джейн, мы товар? – Бонни умудрилась спросить через мой пальчик.
— На складе много чего есть, что можем продать, кроме Джейн и Бонни, — Коперник обозначил себя голосом.
— Все продадим и всех, – Шмуль, очевидно, у наших сослуживцев был за главного. – Джейн и Бонни приятный довесок будет пиратам, и нам – лишние деньги.
— Джейн, прячемся? – Бонни быстрее меня догадалась, что нужно спрятаться.
— Я думаю, Бонни, что мы дожны спрятаться, — я произнесла назидательно.
Нет, я не спорила с подружкой, не хотела отнять у нее пальму первенства, что она первая предложила прятаться.
Просто во мне играла моя гордость отличницы гимназии. – Я придумала отличное место: затаимся за мешками с рисом и сахаром! – Я улыбнулась подружке.
— Шикарное место для пряток и дорогое, – Бонни с восторгом смотрела на меня. – Джейн, ты всегда придумаешь этакое, отчего на коже появляются сладкие мурашки.
— Джейн и Бонни в столовой налегали на кашу с сахаром, — Пифагор тоже ворует?
Пифагор – математик, а разве математики тайно пробираются на склад, чтобы унести, своровать одежду? — Наверняка, они сейчас, как мышки, сидят за мешками с продовольствием.
— Пифагор, ты мыслишь по-имперски, раздался звук похлопывания.
— Джейн, Шмуль хлопает Пифагора по плечу или по попе?
— Бонни, нам нет дела до мест, по которым Шмуль хлопает Пифагора.
Нам есть дело до мест, где мы можем спокойно похлопать друг дружку.
— Может быть, Джейн и Бонни нет здесь? – Радзинский как бы отводил от нас беду.
— Куда же они еще пойдут ночью? – даже Гениус в инвалидной коляске заявился на склад. – Ночью все дороги ведут к воровству.
— Мы не воруем, Гениус, мы берем то, что нам нужно, – Радзинский строго осадил Гениуса. – Нам нужна новая военная форма, которую нам не выдали.