«Папа, а откуда во Вселенной берется золото?» — я был смышлёным ребенком.
— Теперь ты не ребенок, Пифагор, и не смышлёный, – Радзинский ловко поддел Пифагора.
— Да, я уже не мальчик, а математик, – Пифагор не стал спорить с Радзинским. – Отец намеренно приковал меня к себе цепью, чтобы я не сбежал в полицию и не сболтнул лишнего, что у нас появились свободные деньги.
Моя нога под железными звеньями цепи распухла, болела, покрылась язвами.
По ночам я видел дурные сны.
— Дурные сны интереснее, чем не дурные сны, — Коперник заржал.
— Коперник, тебе только бы о бабах и о бабах, – Шмуль тоже ржал.
— Разве женщины снятся парням? – я поцеловала Бонни в ушко.
— Никогда об этом не слышала, – Бонни ответила поцелуем.
— Расслабимся, Бонни? – я опустила головку на левое плечо подружки.
— Отдохнем, Джейн, – Бонни своим лобиком стукнула в мой лобик.
Мы начали возиться и столкнули бочку.
Она упала и покатилась с оглушительным грохотом.
— Я же говорил, что Джейн и Бонни здесь, – Шмуль торжествовал.
— Я слышу только грохот железа, а не слышу Джейн и Бонни, – Радзинский паниковал.
Он что-то очень нервный сегодня на складе.
— Шмуль, ты говорил, что Джейн и Бонни ведьмы, – Коперник осторожничал.
— Ну и что, что ведьмы, – Шмуль храбрился. – Они — последние ведьмы во Вселенной.
Остальных ведьм истребили давно, а мы истребим Джейн и Бонни.
— Ты же хотел их продать пиратам, – Пифагор поймал Шмуля на несоответствиях.
— Продадим пиратам, это и будет истреблением ведьм Джейн и Бонни, – в голосе Шмуля звенело нетерпение.
— Но тогда Джейн и Бонни размножатся в стане пиратов, и ведьм станет больше, – Пифагор смотрел вдаль бесконечного математического луча.
— Джейн и Бонни не размножатся, потому что им до свадьбы нельзя, — Гениус захихикал.
— Лучше бы Гениус о новых ногах думал, чем о нашем размножении, – Бонни фыркнула.
— Что смешного, Бонни? – я тоже хотела посмеяться.
— Смешно то, что парни заботятся о нашем размножении.
— Джейн и Бонни не найдут жрецов, а, даже если бы нашли, то жрецы не станут снимать с них замки с ДНК, потому что Джейн и Бонни никто замуж не возьмет.
— Точно, но обидно, – я надула губки.
— Бочка покатилась оттуда, там Джейн и Бонни, – Голос Шмуля приближался к нам.
— Охотник за ведьмами Шмуль, – Коперник захохотал: — Джейн и Бонни, выходите.
Мы не причиним вам зла.
Только продадим космическим пиратам.
— Бонни, не отвечай, – я вовремя зажала ладошкой ротик подружки. – Мы не должны шуметь.
По шуму нас найдут.
— Только по шуму, а не по запаху? – Бонни обиделась. – Мы же пахнем с тобой парфюмом.
— Не высший класс парфюма нам выдал старший солдат кладовщик Кузнецов, – я согласилась с Бонни, – но запах приятный.
Все равно парни не ходят по запаху, как собаки.
Парни идут на шум.
— Мы не будем шуметь, – Джейн понялась и оглянулась на меня. – Бежим бесшумно до следующего укрытия?
— Бежим бесшумно, – я кивнула своей миленькой головкой.
Сама себя не похвалю, так только Бонни и похвалит меня.
Наши каблучки звонко застучали по бетонному покрытию.
— Каблуки стучат, – Радзинский сделал открытие.
— Джейн, может быть, снимем каблучки?
— Ни за что не сниму полусапожки, Бонни.
В полусапожках спрятана моя гордость.
— Парни, это не мы, мы не Бонни и Джейн, – Бонни крикнула, когда мы пролетали мимо стеллажей с банками.
— Шмуль, отстанем от них, – Волга произнёс твердо. – Наши ли это Джейн и Бонни, ведьмы ли они, или просто призраки или роботы по складу бегают – я не желаю проверять.
Вдруг, голоса – ловушка?