Гляди, голый аватар синий со своей голой подругой аватаркой.
— У аватаров хвосты, поэтому аватары не совсем обнаженные.
— Мы с Натуры, а это звучит гордо, – Бонни нарочно громко выкрикнула.
На нас обернулись несколько старушек.
И ускорили шаги, в противоположную от нас сторону.
Через квартал по лестнице спустился самоуверенный парень маляр.
Еще бы – маляр престижная и высокооплачиваемая профессия.
Не какой-то нищий директор автомобильного концерна.
— Джейн и Бонни, – парень сдвинул на затылок шапку из бумажной газеты.
Дорогая шапка, потому что бумага баснословно много стоит.
Но маляр может позволить себе предметы роскоши.
Он же, как я уже говорила, не какой-то нищий директор производства.
— Мы знакомы? – Бонни не могла упустить шанс поговорить с богачом.
Не каждый день с нами разговаривают успешные состоявшиеся самодостаточные парни.
Даже – не каждый месяц… не каждый год…
— Мы знакомы? – Бонни повторила и протянула руку, чтобы парень пожал ее.
Маляр смотрел на нас свысока, сделал вид, что не заметил дружеского жеста Бонни.
Рука моей подруги медленно опустилась.
— Вас показывают по всем местным каналам, – маляр провел кистью с краской по своим губам – получилось великолепно красиво.
Мы с Бонни чуть от зависти не лопнули, когда увидели позеленевшие губы маляра. – Вас все равно повесят за ваши многочисленные преступления, Джейн и Бонни. – Маляр произнес спокойно, буднично. – Но я могу вам перед смертью сделать небольшое одолжение.
Порадую вас…
— Порадуй себя перед смертью, — я взбесилась и злобно сжала кулаки. – Не знаю, в какие игры вы играете на Сальмонелле, но ты уже не вернешь мое хорошее отношение к тебе. – Я озадачила не только маляра и Бонни, но и себя.
— Ну, ты и даешь, подружка, — Бонни с восторгом произнесла через пятьдесят метров.
Сзади слышались проклятия маляра в наш адрес. – Ты так спокойно отшила маляра, будто мы каждый день общаемся с богатыми парнями.
— Могу себе позволить, — я пожала плечами. – Нас же все равно повесят. – Я попыталась произнести тоном маляра.
Я и Бонни засмеялись. – Маляр не знает, что мы уже свободны.
— Свободны ли мы? – Бонни остановилась и почесала между лопаток.
— Спина чешется? – я участливо спросила подругу. – Где? Я почешу.
— Между лопаток! Ага! Здесь! Очень хорошо!
Чуть ниже, Джейн. Спасибо! Все! – Бонни счастливо улыбнулась. – По поводу свободы…
Почему твой дядя Фрискас запечатал письмо тремя печатями?
— Наверно, так требуется при подаче официальных документов официальному лицу на Сальмонелле, – я задумалась.
— Если письмо оправдывает нас перед полицией, то дядя мог бы оставить его открытым, чтобы мы прочитали.
— Я же сказала – официальные требования.
— Джейн, рассказ твоего дяди о его отношениях с невестой Илзой и загадочное обогащение…
— Мой дядя умный, он все заработал своим трудом, а не тем, на что ты намекаешь, Бонни, – я произнесла мягко, чтобы не обвинить подружку. – Ты хочешь сказать, что он обокрал свою невесту, забрал у нее украденное у убитого джентльмена, затем отправил Илзу в тюрьму, а сам на полученные деньги купил обучение в академии сантехники, лицензию на сантехника адвоката, дом и Ламборджини диабло?
Это невероятная фантастика, и плод твоего воображения, Бонни.
— Ты сама сказала, Джейн, – Бонни нежно обняла меня за талию.
— Что вытворяют, что вытворяют бесстыдницы на улице средь бела дня, – старушка вышла из магазина и попыталась ударить нас палкой.
Бонни оторвалась от меня, стремительно шагнула к старушке и схватила ее за руки:
— Немедленно верни украденную машину, фрау! – Бонни не удержалась и фыркнула.
Я тоже засмеялась, потому что слишком уж старушка испугалась.
Она не учила в свое время методы отвлечения в разговоре.