— Ступай, Толя.
— Ухожу. Если что, я у себя.
— Не перетрудись.
— Постараюсь.
Крылов ушел, Коновалов присел к рабочему столу Седова и спросил:
— Так что у нас за дела, командир? Я имею в виду, ничего нового от начальства не поступало?
— Тебе не терпится вновь попасть на войну?
— Особого желания нет. Только нас никто не спрашивает, хотим ли мы этого или нет.
— Твоя правда, Юра. А новости есть, причем не самые радостные.
— Что за новости?
— Генерал Белоногов сообщил, что Блондина и Бурята медкомиссия признала негодными для прохождения службы в подразделениях специального назначения.
— Списали, значит! Но другое-то место службы предоставили?
— Шинкевичу, по словам Белоногова, предложили служить в каком-то белорусском учебном центре. А Николаев от всех предложений отказался. Ему или отряд, или гражданка. Решено уволить в запас по состоянию здоровья. Это дает ему неплохие льготы.
— Представляю, что у него сейчас на душе. Ведь Бурят был с нами еще до формирования отряда «Z», в боевой группе «Тень». Да, как бы он не натворил чего в Москве! — проговорил Коновалов.
— Он может. Черт, хотел же ему позвонить. — Валерий взял сотовый телефон, набрал номер прапорщика Николаева, тут же отключил связь и заявил: — Аппарат абонента выключен или находится вне действия сети.
— Плохая примета.
— Ничего хорошего. Но это раньше, находясь в строю, Бурят, как и все наши люди, должен был постоянно находиться на связи. А сейчас он не обязан держать телефон включенным. Надо бы найти Ромку, но как и где? Впрочем, Белоногов убежден в том, что он обязательно приедет на базу.
Коновалов кивнул и сказал:
— Я тоже так думаю.
— Если до этого не разнесет какое-нибудь кафе.
— Такое тоже вполне вероятно.
— Ладно, посмотрим, что будет дальше. К нам должны прислать пополнение вместо Блондина и Бурята. Прими его, пока я закончу с отчетом.
— Что за люди, известно?
— Ребята из резерва. — Седов посмотрел в записную книжку. — Старший лейтенант Рыбкин Сергей Андреевич, в прошлом офицер спецназа ФСБ, и Лукарин Вячеслав Алексеевич, прапорщик из Белоруссии.
— Понятно. Отряд вновь будет укомплектован по штату «А»?
— Да, пятнадцать человек. Нам надо как можно быстрее поставить в строй Рыбова и Лукарина.
— Сделаем.
— Вот и займись этим. Остальным занятия по распорядку. Юра, через полчаса прибудет фельдъегерь, а у меня еще отчет не закончен.
— Понял, командир, ухожу.
Проводив заместителя, Седов продолжил составление отчета и закончил его за пять минут до прибытия офицера фельдъегерской связи. Он передал ему пакет, откинулся на спинку кресла, попытался еще раз набрать номер Николаева, но телефон прапорщика молчал.
«Где ж ты находишься, Бурят?» — подумал командир отряда.
Сигналом вызова продребезжал телефон внутренней связи.
Седов поднял трубку:
— Слушаю.
— Дежурный по контрольно-пропускному пункту. Прибыл прапорщик Николаев.
— Легок на помине. Он на машине?
— Так точно.
— Почему не пропускаете?
— Так в списках лиц, подлежащих беспрепятственному проезду на территорию объекта, никакого Николаева нет.
— Список еще Будин составлял?
— Так точно.
— Пропускайте машину!
— Есть!
Вскоре в кабинет Седова вошел прапорщик Николаев, одетый в штатское, с объемным пластиковым пакетом в правой руке.
— Здравия желаю, командир!
— Здравствуй, Рома, рад тебя видеть. О результатах медкомиссии можешь ничего не говорить, я в курсе.
Николаев поставил пакет на диван и заявил:
— Эти суки-эскулапы даже осмотра нормального не провели. Глянули бумаги из госпиталя, снимки и тут же вынесли вердикт: не годен для службы в отряде «Z» и в других подразделениях специального или особого назначения, ограниченно годен для прохождения службы в строевых частях. Вот так, Валера. Говорят, что отвоевался я. Но это не так. Мне лучше знать!
— С медиками спорить бесполезно, Рома.
— Да знаю.
— А чем тебе было бы хуже в штабе?
— Я и штаб? Это, командир, несовместимо. К черту этот штаб. Я решил уйти на гражданку. Выслуга есть, пенсию назначат, по условиям контракта квартиру в Москве предоставят. Да, Трепанов намекал, что хату могут дать в столице, но она мне не особо нужна. Мне от родителей дом в деревне достался. Хороший, крепкий, с садом, прямо у пруда и леса.
— Где это?
— Село Шанино.
— Так оно недалеко от дачного поселка в Дронино.
— Километров тридцать. Соседями будем.
— И чем же ты, Рома, намерен заниматься в деревне? Живность разводить? Пчел? Или огородничать?