— Правильно мыслишь, Рома, без этого нельзя. Я сейчас к себе метнусь, тележку дров прикачу, а ты покуда устраивайся. Гуся-то позвать?
Николай Гусев был другом детства Романа. Вместе росли, учились, уходили в армию. Гусев вернулся, Николаев остался служить.
— Он тоже тут?
— А где ж ему быть?
— Если на селе, значит, тоже бухает?
— Нет, он в Москве подрабатывает. Десять дней в столице, двадцать дома.
— Женат, наверное? Дети уже немалые?
— И женат, и сын-пострел растет, только не особо они ладят, но это между нами. Ленка его тоже в столице работала, потом бросила туда ездить. Не знаю, откуда до Гуся слухи дошли, будто жена в Москве мужиков ублажала.
— Ох уж эти слухи.
— Думаешь, брехня?
— Какая разница? Живут вместе, ну и пусть.
— Тоже верно.
— Марина Викторовна как себя чувствует? — спросил Роман о жене Петровича.
— Да теперь вроде ничего. Зимой сильно хворала, думал, не встанет. Обошлось. Спина побаливает, но у кого в нашем-то возрасте все нормально? Это вы молодые — здоровые.
— Еще как! — проговорил Николаев.
Сосед вспомнил о его ранении, поднялся и заявил:
— Ладно, наговоримся еще. Я за дровами.
— Подожди, Петрович, — остановил соседа Роман. — У нас на селе магазин работает?
— Работает. Катька там продавщицей. Повезло, устроилась. Приглянулась хозяину.
— А кто хозяин, местный?
— Нет, мужик из района, на крысеныша похож, депутат какой-то. Арсением зовут, фамилию забыл, да и не нужна она мне.
— Значит, Катерина приглянулась ему? Это хорошо.
— Чего ж хорошего, если у этого депутата-бизнесмена семья в райцентре?
— А может, он влюбился в Катьку? Она на лицо красивая и фигурой удалась.
— Ага, еще как влюбился. Только не в Катьку, а в то, что у нее между… да ты понял.
— Это ее дело. Без мужика-то несладко.
— Да был бы мужик, Рома, а то так, шлепок майонезный.
Николаев улыбнулся:
— Как ты назвал этого Арсения?
— Шлепок майонезный, а что? Кто есть, тем и назвал. Но пошел я, а то трубы горят.
— Так ты недослушал. У меня водки с собой нет. Надо купить.
— А на черта эта паленка нужна? У меня самогон получше любого коньяка будет.
— Тогда захвати, заплачу, а закуску пусть Гусь купит. Возьми деньги. — Николаев протянул соседу пятитысячную купюру.
— Куда столько-то?
— Пусть купит продуктов дня на два. Мне ведь есть что-то надо.
— Ладно.
— Давай, Петрович, а я пока багаж распакую да машину во двор загоню.
— Иномарка твоя, что ли?
— Нет, напрокат взял.
— Хорошо, видать, получал.
— Неплохо.
— У вас, военных, теперь пенсия ого! Побольше, чем зарплата у наших сельских начальников, наверное, будет.
— На жизнь хватит.
— Это если холостой. — Петрович с прищуром посмотрел на прапорщика.
Николаев улыбнулся и ответил:
— Да, не женат я, Петрович.
— Тогда еще и останется. Ладно, все. — Он поднял руки. — Ушел я!
Проводив соседа, Николаев распаковал сумку, разложил вещи, которые взял с собой из московской служебной квартиры. Он обошел дом, двор, забрел в сад. Но дождь не дал Роману пройтись по дорогим местам, знакомым с самого детства.
Вернувшись в дом, Николаев сел на кухне, достал пачку сигарет и закурил. Сможет ли он жить здесь? Вроде все вокруг родное, в то же время чужое. Долго он тут не был, с самых похорон отца. А Екатерина молодец, строго следит за порядком. Надо бы отблагодарить. Деньги она вряд ли возьмет. Подарок? А что именно?.. Дорогие духи? А если они ей не понравятся? Серьги золотые или колечко — не так поймет. Надо с Петровичем, а лучше с Мариной Викторовной посоветоваться. Конечно, она будет отговариваться, мол, ничего не надо, не за подарки или деньги Катька за домом смотрела. Но это поначалу, потом согласится и что-нибудь посоветует.
С улицы послышался скрип и скрежет. Николаев вышел на крыльцо. Оказалось, это Петрович катил тележку, заполненную дровами.
Роман перехватил ручки, сам потащил ее во двор и заявил:
— Чего это она у тебя как старая телега скрипит и колесо восьмеркой ходит?
— Надо бы смазать да гайки подкрутить, но все некогда, Рома.
— Развалится скоро.
— Да и хрен с ней. Ухажер Катькин, депутат, еще в том году новую подогнал.
— Подарил?
— Ага! Такие, как он, ничего не дарят. Подогнал по закупочной цене. Короче, дешево обошлось. А эту пора на свалку.
— Что ж это депутат зажался? Мог бы и так отдать.
— Говорю же, у этого Арсения зимой снега не выпросишь.
— Он нравится Екатерине?
— Да ладно тебе! Только куда ей деваться?