- Жорка! Скидавай штаны, рыбу ловить будем!
- Какую рыбу? Какие штаны?
- Ах, душа твоя комсомольская, давай шевелись, а то рыба кончится!
Рыба шла сплошным потоком, и поверхность воды шевелилась, как живая. То, что я сначала принял за пузыри, было совершенно невероятным для меня явлением. То ли рыба на нерест собралась, то ли на месте ее обычного базирования построили химзавод, а может тамошние колхозники перепугали ее до полусмерти своими шаманскими танцами - не знаю, только шла она мощно, уверенно, без промежутков и окон. Шла себе и шла. Как в анекдоте, завязали хэбешные штаны узлами и зашли в поток, в надежде протащить их против течения. Куда там! Едва штанишки в воде оказались, как сразу наполнились рыбешкой, килограмм этак на сорок. Ели сил хватило вытащить их из канала на ровную поверхность. Высыпав рыбу прямо на землю, пуская от жадности слюни, полезли обратно. И так, раз пять. Обессиленные и основательно измученные жаждой, мы сидели радом с кучей рыбы, бьющейся темным серебром в жидкой казахской степи. Рыбное пятно расползалось в диаметре, стремясь слиться с общей массой, демонстрируя таланты прыгунов на пенсии, но нас не обманешь! Не для того тащились пять километров, что бы потерять честно завоеванную еду. Сгребли ее подальше в степь.