— Но ведь парашютный полк не действует в 300 километрах в тылу врага, не так ли? Как ты это объяснишь?
Теперь началась прогулка по тонкому льду.
— Я придан к поисково-спасательной группе, которая эвакуирует летчиков, в качестве медика, — ответил я.
Между капитаном и его начальником завязался короткий спор.
— Где остальные члены твоей команды? Мы знаем, что вас восемь человек.
Мои мыслительные процессы работали со скоростью света, пытаясь предугадать канву его вопросов и сформулировать ответы. Однако сменить направление было легко: небольшое искажение истины дало бы все ответы, которые ему были нужны.
— Я не знаю. На дороге мы разделились, и с тех пор я был один.
Это снова вызвало короткую дискуссию, и был ли в ней перевод моего ответа, я никогда не узнаю; но я сильно подозревал, что начальник понимал каждое мое слово. Его глаза не отрывались от моего лица на протяжении всего допроса.
— Как зовут остальных членов твоей группы? — продолжал капитан.
«Черт, как же мне сблефовать?» — подумал я, отчаянно ища решение. Шли секунды, и мне на помощь пришел очевидный ответ. «Придурок! — выругал я сам себя, — просто используй их клички».
— Мак, Джорди, Авс, Легз, Динжер… — закончить мне не дали.
— Стоп, стоп, стоп! Что это за имена? Это не настоящие имена!
И ответом послужила доля правды в сочетании с ложью.
— Меня придали группе только в последнюю минуту; я новичок, всего лишь рядовой. Я не знаю имен бойцов, только их прозвища.
Такая постановка ответов была мне на руку. Мое звание и плохие ответы уже привели к тому, что меня начали сбрасывать со счетов и считать пустой тратой времени, — или я просто на это надеялся. В иракских вооруженных силах невозможно представить, чтобы простой рядовой нес какую-то ответственность или обладал жизненно важными знаниями в ходе операции. Мне было выгодно поощрять подобные предположения.
— В чем заключалась ваша задача?
Я начал тянуть время:
— Простите, я не понимаю вопроса.
— В ваших британских боевых приказах формулировка боевой задачи повторяется дважды, не так ли?
Это замечание окончательно выбило меня из колеи. Хотя форма боевых приказов не является секретной, меньше всего я ожидал, что иракский капитан, находящийся на сирийской границе, будет иметь представление о подобных процедурах. Это не предвещало ничего хорошего.
— В оказании помощи в эвакуации сбитых летчиков коалиции, — осторожно ответил я, пытаясь скрыть свой шок от его замечания.
— Там, где наши войска впервые вас обнаружили, вы искали летчика?
Когда он задавал этот вопрос, в его голосе почувствовалось волнение. Очевидно, он полагал, что там может быть еще один более важный пленник, ценный пилот, который ждет, когда его подберут.
Теперь мне нужно было быть осторожным. Я вступал на очень сомнительную почву. Мне нужно было придумать историю и двигаться в ее рамках, не противореча самому себе.
— Нет, сэр. — Пришло время проявить уважение.
— Тогда что вы там делали? — продолжил он, и в его голосе зазвучали нотки разочарования.
— Ждали приказа, — спокойно ответил я.
— Какого приказа? — тут же последовал вопрос.
Все тем же робким и почтительным голосом я продолжил:
— Не знаю, сэр. Я всего лишь рядовой, мне мало что говорят.
Он стоял совсем близко, и удар тыльной стороной ладони по моему лицу застал меня врасплох.
— Ты считаешь нас тупыми? — прошипел он в ответ. — Ты должен знать, что вам было приказано! Ты нам не помогаешь!
Пощечина оказалась не такой уж и болезненной по сравнению с тем, что чувствовало все мое тело; просто я был немного ошеломлен. Но прошло совсем немного времени, прежде чем он начал прибегать к более серьезным мерам. Я разозлил этого парня, а это не входило в мои планы, поэтому я безвольно свесил свою голову на бок и снова начал трястись. Очень важно было выглядеть покорным, чтобы показать дознавателю, что он босс и стоит выше меня.
— Простите, сэр, — начал было я, — но я всего лишь рядовой, мне говорят только то, что необходимо знать. Я просто делаю то, что мне говорят.
Он повернулся ко мне спиной и прошел в центр комнаты. По-прежнему глядя в сторону, он продолжил:
— Ты был у реки, когда тебя схватили. Возможно, остальные прячутся неподалеку?
Такая постоянная смена вопросов была намеренной уловкой, чтобы вывести меня из равновесия. Пока что мне удавалось отвечать достаточно связно, чтобы продолжать в том же духе, но надолго ли этого хватит? Мне нужно было убедить этих людей в своей искренности.
— Не могу сказать. Я шел один несколько часов, я даже не знал, где нахожусь. Они могут быть где угодно.