Тем не менее, есть хотелось и, тоскливо вздохнув, приступил к трапезе. Завтрак исчез в моем молодом желудке за пару минут, я по-прежнему был голоден, но до обеда должен был протянуть и не откинуть ноги от голода. Заметив, как я вел себя за столом, уже в казарме, ко мне привязался Домовой:
— Что, деревня, привык там у себя в лесах сало за обе щеки трескать, а теперь, нос от еды воротишь? В обед, отдашь свою пайку мне.
— Взял бы, да пошел в леса, — резко ответил ему, — там рабочие руки нужны, глядишь, тоже сало будешь кушать. Что, работать западло? А насчет пайки, перетопчешься, фуфломет.
— Ты за базаром следи, щенок, — мужик угрожающе навис надо мной и попытался задавить базаром.
Ничего, шутки эти мне знакомы, каторжник Шкаф в нашем поселке два года уже живет, многое успел рассказать про жизнь городскую, в том числе и про то, как надо на такие наезды отвечать. При таких раскладах закон один — бей первым. Подавшись телом вперед, я резко двинул Домового в горло сжатыми костяшками левой руки, не сильно, но неприятно. Не ожидавший от меня подобного, он пошатнулся, потерялся, а я двинул его с правой в челюсть. Здоровый мужик, от одного моего удара рухнул на пол и потерял сознание. К нему тут же подскочил Стас и проверил пульс на шее.
— Живой, — успокоил он меня и спросил: — Где так драться наловчился?
— Само как-то выходит, — пожал я плечами. — Меня староста поселковый в рабочий день постоянно ставил у быков в хлеву уборку делать, а быки это сила, только удары понимают. Палкой их бить не разрешали, приходилось руками и ногами работать.
— И долго ты быков бил?
— Пять лет подряд изо дня в день.
— Силен, — уважительно произнес Стас и присел на свой топчан, который оказался рядом с моим.
— Стас, — спросил я его, — возле столовки мы не договорили, когда ты про гвардию рассказывал. Почему гвардейцев в правительстве не любят?
— Это с самого начала так пошло. Когда все развалилось, то уцелевшие воинские части выживали за счет сельских общин, крышевали их и от набегов бандитских защищали, а те в ответ им продукты поставляли и новобранцев. В общем, они независимо жили, и кое-кто Эпоху Хаоса пережил благополучно, а когда республики решили в Конфедерацию объединиться, то использовали их уже как наемников, дабы территории от банд очистить. Как только столицу края освободили, так между вояками и правительством новым, был подписан договор, согласно которому, армейцы переходят в подчинение президента как его личные гвардейские части. По договору, они снабжались всем необходимым в первую очередь и платили им вдвое больше, чем территориальным войскам. Пока они были нужны, правительство им в рот заглядывало, а как Конфедерация окрепла, так многим чиновникам не по нраву их обособленность и привилегии пришлись.
— Интересно рассказываешь. А откуда ты все это знаешь?
— У меня дядька в Четвертом гвардейском батальоне долгое время служил, пока ему во время рейда на Приморо-Ахтарск ногу не оторвало. Когда дядька жив еще был, многое от него узнал, чего большинство граждан и знать не знает.
— Слушай, так куда мы завтра направимся?
— База нашего батальона находится в станице Павловская, на границе с землями «беспределов». У нас работа такая будет, бродить по лесам и кончать всяких уродов, которые в Конфедерацию лезут.
— И почему именно мы этим занимаемся?
— Э-э-э, — протянул Стас, — видать, что ты из лесов своих выбирался нечасто. Ладно, слушай. Каждый гвардейский батальон имеет свою особую специализацию, а получилось так, опять же с Эпохи Хаоса. Первый батальон возник из Седьмой воздушно-десантной дивизии, которая в Новороссийске базировалась, они штурмовики. Второй появился на основе артбригады и некоторого количества мотострелков из Майкопа. Они занимаются обороной и стерегут покой столицы. Третий, это сборная солянка из моряков Черноморского флота. Сам понимаешь, вся охрана нашего побережья на них висит. Это подразделение иногда еще и флотилией называют, хотя у них только пара небольших судов на ходу, а основа личного состава морские пехотинцы. Наконец, наш Четвертый батальон, это все, что осталось от Десятой бригады спецназа ГРУ, которая в Молькино квартировала.
— Никогда про такой населенный пункт не слышал, где это?
— Это там, где сейчас Саратовские болота. Слыхал про такие?
— Кто же из местных, про них не знает? Знаю, бывал там. Мы со старостой туда за лекарственными травами ездили, скупали их у болотников.
— Вот, в самом центре этих болот, и был военный городок нашего батальона. Когда пришел Хаос, ирригационные системы сдохли, а вода из Краснодарского водохранилища, те места и подтопила. Тогдашний комбриг Еременко-старший, поднял людей, заправил всю технику остатками горючего, загрузил боеприпасов, сколько смог увезти, да и покинул часть. С тех пор, у Четвертого гвардейского, постоянного пункта дислокации нет, где работа, там и дом.