— Невеселая картина, — оценил Максим.
— Ну а ты как?
— Учусь в Питере. Буду офицером-подводником.
— Ясно, — шмыгнул носом Женька.
— В детдом заезжаете?
— А чего туда ездить? Не лучшие воспоминания. Кстати, Муравин загремел в больницу с сердцем.
— Навещали?
— Нет, — отвел Женька глаза.
— Ладно, пойду я.
Встав, закрыл форточку, оба вышли наружу.
— Бывай. — Максим аккуратно дважды провернул ключ в замке. — Я еще зайду.
Из общежития Максим поехал в детский дом.
— Ты к кому, сынок? — оглядев его, спросил пожилой охранник в вестибюле. Какой-то новый, Максим его не знал.
— К Розенталь.
— А кто будешь?
— Выпускник этого заведения.
— Решил навестить?
Макс молча кивнул.
— Дело хорошее. Она у себя, проходи.
Мария Осиповна сидела в своем кабинете, заполняя стопу каких-то карточек.
Подняв голову, охнула радостно:
— Найденов!
— Точно, — сняв шапку, улыбнулся Максим.
— Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься?
Максим присел на белую кушетку, рассказал о своей жизни в Санкт-Петербурге и учебе в Морском корпусе. Мария Осиповна слушала, радостно блестела глазами, кивала ободряюще.
— Значит, на каникулы?
— Да. Я слышал, Павел Васильевич лежит в больнице?
— К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.
— Хочу его навестить.
Поговорив еще немного, распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз.
В ближайшей «Пятерочке» купил сетку апельсинов, через десять минут вышел из автобуса рядом с больницей. Как и многие здания в Балашихе, судя по их виду, она знала лучшие времена. Внутри больница выглядела более ухоженной. Он нашел справочную службу, разузнал, в каком отделении и какой палате лежит Муравин, можно ли его навестить, не нарушая распорядка. Оказалось, что он пришел как раз в часы посещений. Верхнюю одежду он сдал в гардероб сухонькой старушке, пригладил волосы у большого, в пол, зеркала и пошел на третий этаж. Повсюду в больнице он ловил на себе любопытные взгляды: все-таки в сухопутной Балашихе мужчина в морской форме был в диковинку.
На третьем этаже быстро нашел нужную палату. Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних койках еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.
— Здравствуйте, Павел Васильевич, — подошел Максим к кровати.
Тот, отложив книгу, сел и прищурился.
— Никак, Найденов?
— Он самый.
— Присаживайся, — указал на стул.
— Это вам. — Максим положил апельсины на тумбочку и уселся рядом.
— Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, — оглядел парня директор. — В отпуск?
— На целых две недели.
— Молодец. Я, как видишь, тоже «на каникулах». Сердце пошаливает. Как жизнь? Как учеба?
— Отлично. А как вы?
— Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.
Спустя час, душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив шапку с шинелью, оделся, сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.
— Видный парень, — поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.
Немного погуляв по городу, Максим почувствовал, что голоден, и стал размышлять, идти или нет к Анзору. С одной стороны, было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой, знал — предложение Анзор сделал от всего сердца, не лицемеря, не хотелось его обижать. Ведь они с Александром Ивановичем, получается, приняли его в свой круг.
Так что решил не сомневаться, доехал автобусом до кафе, благо проезд для него был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво, закусывая фисташками. Как и в прошлый раз, тихо лилась музыка.
— Молодец, что пришел, — вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. — Динара! — обернулся он к раздаточной.
Оттуда выпорхнула стройная черноглазая девушка, остановилась рядом.
— Знакомься, моя племянница.
— Максим, — протянул руку гость и почувствовал легкое пожатие прохладной легкой руки.
— Каждый день он будет обедать у нас. Ясно?
— Да, дядя, — хлопнула девушка пушистыми ресницами.
— Займись, — и направился к стойке с очередным клиентом.
— Что будете кушать? — указала Динара на столик у окна.
— На ваше усмотрение, — покраснел Макс.
Определив на вешалку рядом шинель с шапкой и помыв руки в закутке с чистейшей раковиной и небольшой сушилкой для рук, он с аппетитом уплетал наперченное харчо. На второе Динара подала сочную отбивную с жареной картошкой и румяный хачапури. Когда, все убрав со стола и тщательно протерев клеенку тряпочкой, Динара поставила на стол кофейник с двумя чашками и направилась к раздаче, за столик подсел хозяин.