Флаг, правда, уверен, что перевалы еще засыпаны снегом и что раньше чем через месяц нечего и пытаться через них переправиться, если, конечно, нам не приделают крылья, однако старый мошенник Аш думает по-другому. И не он один.
Зашевелились все состоящие при обозах афганцы. Куда ни сунься, всюду слышно одно: если племенам дадут время вернуться домой и собрать общее ополчение, владельцы мулов и сами наверх не пойдут, и животных не пустят. Кому охота лишаться добра?
В ту же ночь Александр поднимает нас по тревоге. Уже привычные к таким побудкам, мы с отработанной на предыдущих учениях ловкостью сворачиваем палатки и снаряжаем обоз.
Только на сей раз тревога оказывается отнюдь не учебной. За два часа до рассвета передовые отряды армии, возглавляемые самим царем, уже движутся по дороге к Панджшер.
16
Долина реки Кабул находится на высоте в семь тысяч футов. На второй день мы минуем девятитысячную отметку. До перевала Кавак остается три тысячи футов, а ведь на дворе еще только шестое число. Артемисий в самом начале. Не рановато ли для путешествий в горах?
Однако на высоте солнце припекает так сильно, что уже в первый день мы снимаем с себя все теплые вещи, но все равно обливаемся потом. Хотя наш обоз заметно пополнился и на человека теперь приходится по животному, многие из них, к сожалению, нагружены с верхом, правда, добрая половина мулов тащит один лишь фураж. Значит, не грех, пусть это и против правил, отяготить их еще и солдатской одежкой. Все так поступают, даже со спин породистых скакунов свисают плащи и зимние сапоги топающих в пешем порядке кавалеристов. Но вообще считается, что поклажи у нас маловато, с собой взято лишь самое необходимое, чтобы армия двигалась налегке. Внизу остались многие тыловые хозяйства и всякого рода обозные иждивенцы, сейчас не до них. Впрочем, женщин-носильщиц с этими захребетниками не равняют, а потому они снова с нами. Александр даже удвоил им жалованье, причем надбавку велел выдавать каждой в руки. Это премия, и их хозяева тут ни при чем. Гол огузка шествует рядом со мной, Гилла жмется к Луке.
В пути армия делится на четыре колонны. Тяжелей всех достается саперам. Их обоз еле тащится, до отказа нагруженный досками, балками, разнообразными механизмами и шанцевым инструментом. Эти люди отвечают за сносное состояние уводящей нас в горы дороги. Они прокладывают нормальные тропы там, где их практически нет, пробивают снеговые толщи, наводят мосты через разлившиеся речушки, в общем, сноровисто и упорно делают свою работу, масштабы которой не могут не впечатлять. Недаром трудяг этих сопровождает весьма внушительный караван из трех тысяч верблюдов и великого множества бычьих упряжек. Быки, кстати, служат не только тягловой силой, но и резервным запасом всегда свежего мяса.
Безопасность саперов обеспечивают лучники, пращники и метатели дротиков, а также лидийская, армянская и индийская кавалерия. Особенно грозно и живописно смотрятся конники, набранные на западе Афганистана. К слову сказать, тамошние горцы издревле недолюбливают южан. Бок о бок с корзинщиками прилежно трудятся и наши македонские штрафники, за какие-то вины временно изгнанные из строя. Теперь, чтобы заработать прощение, им приходится крушить кирками льды и разбирать каменные завалы.
Вслед за саперами движется сам Александр — с агемой «друзей», личной стражей, ударными отрядами Пердикки и Кратера, агрианскими копейщиками, критскими лучниками и другими подразделениями особого назначения, обученными драться в горах, включая команду артиллеристов, обслуживающих небольшие подвижные камнеметы и стрелометы. Если какие-то племена попытаются воспрепятствовать нашему переходу, именно этому войсковому соединению предстоит силой проложить нам дорогу к бактрийским равнинам, где царь намерен настигнуть и разгромить конную армию Бесса и Спитамена.
За царской колонной шагает пехота — основные фаланговые формирования Гефестиона и Птолемея (и мы в том числе), а также тяжеловооруженные отряды Пердикки и Кратера, не попавшие в авангард. Их подпирают легковооруженные подразделения Эригия, Аттала, Горгия, Мелеагра и Полиперхона, следом тянется конница — как персидская, так и наемная, собранная со всех концов света.
В голове четвертой колонны неторопливо движется основной багажный обоз, защищенный с тыла основательным арьергардом, состоящим из всякого рода туземных и иноземных летучих отрядов. Общая численность выступившего в поход воинства приближается где-то к пятидесяти тысячам человек.