— А что вас это так интересует?
— Да ты сначала ответь на мой вопрос.
— Я вовсе не обязан всем рассказывать о боевых потерях.
— То есть как всем?
По лицу Цырубина пробежала недобрая усмешка. Он долго, не моргая, смотрел на Филиппова. Филиппов выдержал его взгляд.
— Я — начальник разведки, — негромко, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес Цырубин. — И если я интересуюсь чем-то — надо отвечать, а не тянуть канитель.
«Вот на ком я должен испытать совет Загрекова», — подумал Филиппов и, набравшись смелости, сказал:
— Я просил бы вас, товарищ гвардии майор, здесь не командовать и указаний мне не делать.
— Да ты… — Цырубин легонько хлопнул себя ладонью по лбу, — думаешь или просто так?
Филиппов почувствовал в себе силу и продолжал увереннее:
— А вы не грубите, иначе я с вами совсем разговаривать не стану.
В доказательство своих слов, он потянулся за дверцей. Но Цырубин легким движением руки придержал дверцу, придвинулся к Филиппову.
— Слушай, ты… — он сдержался от резкости, — ты можешь мне сказать — жива Чащина или нет?
И то, что Цырубин сдержался, Филиппов посчитал победой: он заставил разговаривать как надо. Филиппов остался доволен собой. Для закрепления победы он помедлил и ответил с достоинством:
— Да, жива.
Цырубин не смог скрыть облегченного вздоха. И только тут Филиппов увидел глаза его. Они были полны тревоги, но сквозь тревогу уже брызнула неподдельная, настоящая радость.
— Товарищ гвардии майор Цырубин, — послышался голос из радийной машины, — вас комбриг срочно требует.
— Ты очень любезен, доктор, — бросил Цырубин через плечо. — Думаю, встретимся, в долгу не останусь.
И он, не оборачиваясь, пошел к поселку, по целине, там, где ближе и прямее.
Хлопнула дверка, из машины выпрыгнула Чащина. Лицо у нее было заспанное, на кудлатую голову наброшена шапка звездочкой назад.
— Товарищ капитан, меня кто-то спрашивал?
— Да интересовался начальник разведки. — Филиппов махнул рукой в сторону уходящего Цырубина.
Чащина сделала несколько шагов, будто собиралась догнать Цырубина, но раздумала, остановилась.
— Гвардии майор Цырубин являются женихом ихним, — зашептал Филиппову подошедший Сатункин. Он все время стоял в стороне и слышал весь разговор.
— Да ну?
— Правду говорю.
Филиппов прикусил губу.
«Как глупо и грубо все вышло! — ругал он себя. — Хотел показаться начальником, а оказался бездушным сухарем».
— Где тут начсанбриг? — спросил выскочивший из-за «санитарки» человек.
— Насчет раненых?
— Так точно.
— Везите в деревню Группки.
Филиппов посмотрел на часы. «Прошло более полусуток — медсанвзводу пора уже быть здесь».
IV
Бои шли за город Старо-Място. Враг вынужден был, отстреливаясь, пятиться к реке. Его скорострельные пушки стучали все торопливее, все сбивчивее, все глуше.
— Што ли, могилу себе рубают? — ворчал Годованец, вглядываясь в недалекие очертания города.
«Санитарка» стояла в овражке у дороги, укрытая от вражеских пуль и осколков. Неподалеку в лесочке находился КП. И там и здесь рвались мины и снаряды. Слышались взрывы и протяжный свист осколков.
При каждом взрыве Филиппов горбился, но, покосившись на спокойно стоявшего рядом Годованца, выпрямлялся.
Бой шел метрах в пятистах. Оттуда доносилось гудение танков, автоматные очереди, крики «ура». Оттуда должны были привезти раненых. На дорогу специально выслали Сатункина и за компанию с ним Соболева. Они должны были останавливать машины и объяснять шоферам, как проехать к деревне Гру́ппки.
Филиппова мучила мысль: что делать? Медсанвзвода нет без малого двое суток. Где он? Быть может, успел свернуться, приблизиться, подтянуться к своей бригаде? Или, встретив на дороге своих раненых, вновь развернулся? А может быть, все еще там же, в деревне Группки? Группки! Это почти сорок километров. Теперь уже и сам Филиппов понимал, что это плохо: машины ходят вдвое-втрое дальше, подолгу не возвращаются. Раненые получают первую врачебную помощь позже, чем это надо. Но что делать? Придется…
Раздался нарастающий вой снаряда.
— Наш! — крикнул Годованец и с силой дернул Филиппова за рукав.
От неожиданности Филиппов чуть было не упал — присел, оперся на руки. Снаряд разорвался совсем близко. Их засыпало крошками мерзлой земли, немного оглушило.
Морщась от неприятного звона в ушах, Филиппов сказал: