Когда он через пятнадцать минут вышел в парк, роты стояли на лужайке в ожидании команды. Ее подал старший лейтенант Новак. Сегодня он был без бушлата, в гимнастерке, при погонах, при орденах.
На какое-то мгновение Сафронову сделалось неловко от того, что ему, малообстрелянному нестроевому, докладывает такой боевой и заслуженный офицер. Он быстренько подавил в себе эту сентиментальную вспышку.
Новак, доложив, четко отступил в сторону, открыв строй, и Сафронов, вытягиваясь в струнку, приложив руку к пилотке, громко поздоровался. Строй то ли от неожиданности, то ли потому, что отвык, ответил вразнобой.
— Отставить! — прервал Сафронов, в душе понимая, что от этих мелочей зависит порядок в этом новом, так называемом батальоне выздоравливающих. — Разучились, что ли? Повторим. — Он снова принял стойку и приложил руку к пилотке: — Здравствуйте, товарищи!
— Здравия желаем, товарищ капитан! — отозвался строй.
— Еще поработать надо, — сказал Сафронов. — Вольно… Объявляю распорядок сегодняшнего дня. Сразу же после завтрака все взводы займутся уборкой помещений. Первая рота занимает первый этаж, вторая — второй. Каждый взвод имеет отдельную комнату и отвечает за ее состояние. Одновременно начну медицинский осмотр, начиная, с первого взвода первой роты. Командиры рот, прошу обеспечить четкую и аккуратную явку людей, во главе с командирами взводов. — Тут он вспомнил о ночном ЧП и тихонько спросил у Новака: — Где этот пьяница?
— Вон. На левом фланге.
— Как?! Немедленно вывести из строя.
Новак сделал шаг в сторону левого фланга, махнул рукой:
— Фортунатов!
От строя отделился еще молодой солдат спортивного вида, рыжеватый, коротко стриженный, курносый, весь в веснушках. Он приблизился к Сафронову, приставил ногу, не зная, что делать дальше. По круглому лицу его блуждала улыбка, готовая исчезнуть в любое мгновение. Видимо, он ожидал, как повернется дело: шутливо — значит, и он засмеется вместе со всеми, серьезно — и он примет надлежащее выражение.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал Сафронов. — Все слышали. Несчастье у товарища. Как фамилия?
— Гвардии ефрейтор Фортунатов, — покорно доложил провинившийся.
— Несчастье у гвардии ефрейтора Фортунатова. Он, как вы слышали, вышел на палубу, а палубы не оказалось.
Строй грохнул. И Фортунатов разулыбался, все еще надеясь на благополучный исход.
Сафронов выждал, а затем подал команду «Смирно».
— Несмотря на мои предупреждения, Фортунатов все-таки напился.
— Его не было на построении, — донесся чей-то голос.
— Отставить разговоры в строю!.. Еще хуже. Значит, и на построение не явился… Вы какой части?
— Отдельный самоходный полк, — виновато отозвался Фортунатов.
— Где сейчас ваши товарищи? Чем они занимаются?
Фортунатов молчал. И строй молчал. Сафронов понял, что достиг своего, — подействовало.
— Гвардии ефрейтор Фортунатов, объявляю вам выговор перед строем. Будете отправлены в тыл при первой возможности… Предупреждаю, товарищи: или мы наведем дисциплину, или не будем существовать как подразделение. Анархизма и беспорядка командование не потерпит. А поскольку мне доверено от имени командования заниматься вами, я не потерплю… — Он повел глазами по строю. — После завтрака приступить к уборке. Р-разойдись!
Сразу же после завтрака началась всеобщая работа. Взводы занялись уборкой. Сафронов осматривал раненых. Первым, к его удивлению, вошел ефрейтор Фортунатов.
— Разве вы в первом взводе?
— Я попросился.
Вид у него был задиристый, и он не был первым, но Сафронов не решился отправить его в свой взвод, и, в свою очередь, не хотелось начинать работу с конфликта.
У Фортунатова оказалось два пулевых ранения. Но не это поразило Сафронова. На его теле он обнаружил еще два глубоких рубца.
— Давно воюете?
— С сорок первого.
— Сколько же вам лет?
— Двадцать.
Ответы обезоруживали Сафронова. «Но все равно, — сказал он себе. — Порядок должен быть, иначе нас всех разгонят. И мне, как инициатору, всыплют по первое число… Даже не в этом дело. Соединение лишится обстрелянных бойцов, в которых оно конечно же нуждается».
После осмотра Фортунатов оделся, но не уходил из комнаты.
— Что вы хотите?
— Простите меня и… оставьте.
— Не могу. Вы нарушили дисциплину.
— Последний раз. Даю слово.
— Я уже объявил перед строем.
Фортунатов заскрипел зубами и бросился к двери, словно хотел высадить ее напрочь.