— Вы что, кирпичи несете? — шутя спросили его.
Красноармеец ничего не ответил, как-то сжался и постарался пройти мимо. Его поведение показалось странным. Лысенко с товарищем остановили его. Выяснилось, что где-то под Керчью фашисты разбомбили банк. У разрушенного здания валялись пачки денег. Боец, тоже попавший под бомбежку, набил этими деньгами полный вещмешок и каким-то образом сумел переправиться со своим «богатством» через пролив.
Что делать? Можно было отдать его под суд. Но Лысенко с товарищем решили иначе. Они поговорили с красноармейцем, объяснили ему всю гнусность его поведения и то, насколько оно не соответствует обстановке. Он все понял.
— И черт меня дернул! Вот учудил! Что же теперь делать?
Они посоветовали ему сдать все деньги в ближайший штаб под расписку, что тот и сделал.
— Я убежден, — продолжал Георгий Исидорович, — что мы поступили правильно, вернув фронту бойца, что в тех условиях имело важное значение. И главное — боец осознал свой проступок.
В начале боев на Керченском полуострове Лысенко был принят кандидатом в члены партии, а летом сорок третьего стал членом партии коммунистов.
После Крыма он был судьей в различных военных трибуналах Закавказского фронта, а с декабря 1943 года до сентября 1945-го — председатель военного трибунала 357-й стрелковой дивизии, с которой прошел дорогами войны до Балтийского моря.
Пытаюсь расспросить генерала Лысенко, как он воевал. Но рассказ его очень скуп.
— Как воевал? Как все. Выполнял свой воинский долг, долг коммуниста, гражданина нашей Родины. В мою задачу входило осуществление правосудия, профилактика, пропаганда советского права, законов нашего государства. Ну а если на передовой бывало туго, приходилось участвовать в отражении атак противника и самому в атаку ходить.
Однажды в Литве дивизия, в которой Лысенко был председателем трибунала, с ходу освободила город Биржай, и штаб вместе с передовыми подразделениями продвинулся дальше на запад. Но немцы сумели добиться временного успеха и отрезали штаб от остальных частей дивизии. Пришлось пробиваться с боями к своим. Вот тогда уж, конечно, стало не до юриспруденции, все три дня автомат был единственным «орудием производства» председателя трибунала.
— Советские воины проявляли массовый героизм, сражаясь с фашистскими захватчиками, — продолжает Георгий Исидорович. — Иначе мы и не победили бы в этой тяжелейшей войне. Однако были и такие, кто совершал преступления, в том числе воинские.
Запомнилось Георгию Исидоровичу одно дело, которое однажды пришлось рассматривать.
Как-то командование приказало четверым разведчикам провести ночью разведку боем и в тылу немцев взорвать мост. Группа отправилась на боевое задание. Под утро в штабе дивизии приняли донесение разведчиков: мост взорван, операция прошла без потерь. Но вскоре от партизан поступили сведения о том, что «взорванный» мост функционирует. Когда стали проверять, оказалось, что эти четверо бойцов в ту ночь действительно пошли в тыл, но не противника, а в свой, ночь просидели в деревне, а под утро вернулись в роту, предварительно передав ложное донесение. Боевой приказ они не выполнили. При допросе показали, что, когда им ставили задачу, они от кого-то услышали, якобы партизаны мост уже взорвали, но донесение от них в штаб почему-то не попало. Вот и решили к мосту не ходить, раз он взорван партизанами. Виновных судили. Всем им лишение свободы заменили отправкой в штрафную роту. А вскоре все четверо искупили свою вину кровью. Судимости с них были сняты.
Приходилось Георгию Исидоровичу работать и в составе военно-полевого суда. Такие суды рассматривали уголовные дела о преступлениях, совершенных военными преступниками, изменниками Родины.
Вот одно такое дело.
Это произошло в 1944 году в Витебской области. Дивизия освободила небольшую белорусскую деревню. Значительная часть ее жителей в период оккупации партизанила. В бою за деревню взяли пленных, в основном немцев, но среди них оказалось три полицая — местные жители опознали их. И вот военно-полевой суд под председательством Лысенко в открытом заседании рассмотрел дело по обвинению карателей. За время службы у оккупантов они совершили немало злодеяний, одно особенно запомнилось всем. Недалеко от деревни располагалась база партизанского отряда, которую каратели никак не могли найти. Поймать партизан тоже не удавалось, хотя предатели и знали некоторых из них. Тогда эти три изменника схватили пятилетнюю дочь одного из партизан, согнали в центр деревни всех ее жителей и для их устрашения подвергли девочку зверским пыткам. На глазах у односельчан она в мучениях умерла.