Алеша погиб…
Ольга Викторовна принесла письма сына…
Я читал и окунался в жизнь этого (тогда) юноши. Он писал маме со службы в Дагестане. Письмо из Буйнакска… В/ч 93915… Из Каспийска… «…Был на боевом охранении»… Писал, как здесь не бывает снега… Если падает, сразу тает… Радовался, когда осталась «стодневка»… 100 дней до дембеля. И ждал встречу с родными. Письма подписывал: «Ваш солдат»…
И в одном я увидел стихотворение Алексея матери:
А мать сидела рядом, перебирая вещи сына, что-то причитала… Она, как и в детстве, с сыном, потом с сыном-школьником, с сыном-солдатом… И теперь с сыном… И я невольно был с ними рядом.
Старший лейтенант Зуев
31 марта 2023 года, находясь в Верхнем Мамоне, я выехал на окраину района. Ехал вдоль Дона, проехал храм, в котором бывал: здесь в свое время старостой был дед моего друга депутата Госдумы шести созывов от КПРФ Руслана Гостева, который вовсе не отрицал религию и не боролся с ней, стараясь вывести «на корню», и теперь я невольно думал о том, ради кого направлялся в самый дальний населенный пункт: о погибшем старшем лейтенанте Зуеве.
У священников был свой ритуал прощания с погибшими воинами, и этот ритуал невольно звучал во мне: под своды церкви внесли гроб с телом офицера, поставили на табуретки, вышел священник, запел, кто-то из стоящих рядом людей с горящими свечами в руках заплакал.
Что ж, чувства людские – они самые искренние.
И не нужно никаких слов.
Машина везла меня по взгорью, миновали хвойный лес, проезжали по селу Гороховке, пересекли огромное поле с огарками стволов – все, что осталось после пожара двенадцатилетней давности, когда бушевал огонь в области вовсе не в войну, а жарким летом. Когда с чьей-то больной головы леса, а вместе с ними лесничества, оставили без лесников, и некому было уберечь лесные сокровища.
Тогда ветер погнал огонь в сторону Дона и зацепил село Гороховку, загорелись дома, потом изменил направление и погнал на север на Ольховатку, и в ней занялись строения.
Но с тех пор следы пожара остались разве что на полях, по которым полезла уже новая сосновая поросль.
Вот проехали поворот на переправу через Дон, свернули в село Ольховатку и, повиляв по улочкам, остановились около палисадника.
Меня встретила миловидная женщина с черной повязкой на голове.
«Галина Дмитриевна», – представилась она и позвала меня из прихожей в небольшой домик.
Мы остановились в маленьком холле. Здесь сели за стол: она на диванчик, я напротив на стул.
– Галина Дмитриевна, я хотел бы о вашем сыне…
– Его звали Зуев Дмитрий, – с каким-то надломом произнесла мама погибшего.
– А вы сама местная?
– Нет, мы в 1994 году приехали из Казахстана… Джамбульская область. Приехала с родителями. В 1995 году вышла здесь замуж.
– Выехали из Казахстана… Там, наверно, несладко было…
Тогда только зарождались проблемы, которые повлекли массовый отток русского населения из бывших советских республик и через несколько десятилетий привели еще и к военным конфликтам.
– Да, мы жили в небольшом городке. Там фосфородобывающая фабрика. Она на тот момент уже закрылась. Рабочие места сократились, и…
– Вы сюда…
– Родители ездили, долго подбирали место. Были и в Белгородской области, и в Липецкой. И в городах, и в селах, и в поселках, много они проехали. Долго искали. И им понравилась именно Ольховатка.
Жили люди как птицы, свили гнездо и не думали, что придется покидать родное место.
Галина Дмитриевна:
– Здесь (где мы сидели) они купили двухкомнатный домик с глиняными полами. Больше здесь ничего не было. Даже забора не было. Там продали огромный двухэтажный дом, и на эти деньги хватило купить домик с земляными полами.
– А родители чем занимались?
– Они у меня строители. И здесь все обустроили сами.
Теперь земляной пол покрыл дощатый пол, да и сам домик, хотя и какой-то сжатый, сделался уютным.