Впрочем, возникает вопрос, насколько борьба «до последнего» и ее слишком буквальное толкование укоренились в относительных рамках командиров среднего звена и простых солдат.
В жизни солдата предписания есть практически на все: на правильную подгонку его обмундирования, обслуживание вооружения, на поведение во время боя, а для капитуляции — таких предписаний нет. Когда можно сдаваться и как конкретно это должно происходить — не урегулировано. Представления высшего командования для нижних чинов в пылу сражения чаще всего оставались абстрактными. Поражение на поле боя поэтому было моментом отсутствия ориентиров, в котором групповое поведение приобретало особое значение. Солдаты вместе сражались и чаще всего так же вместе отправлялись в плен.
Обер-фельдфебель Реннер из 7-го полка связи ВВС в боях под Шербуром в июне 1944 года не хотел воевать до последнего патрона.
РЕННЕР: Мы могли держаться по крайней мере три или даже пять дней. Но я по возможности рассчитывал это предотвратить. Несмотря на артиллерийскую подготовку, я встал перед блиндажом и обратился с речью: «Вы хотите там снаружи погибнуть за бессмысленную борьбу, в которой больше ничего нельзя добиться? Идемте, мы выходим». Среди этих почти двухсот человек нашлось — остальные молчали — может быть, десять противников, которые сказали: «Об этом просить нельзя, так не пойдет. Мы должны воевать до последнего патрона!» Я тогда им ответил: «Что значит последний патрон? Вы выстрелите последний патрон, а враг ответит, и тогда вы — мертвы!» Один возразил: «Ведь мы умрем геройской смертью за Родину!» А я ему: «Тебе ничего с того не будет, глупый ты пес, если ты тут умрешь, а твоя жена будет страдать дома!» Тогда другие заговорили: «Нет-нет, мы хотим выйти». Мне удалось убедить людей. Я спросил: «Кто пойдет со мной?» Сразу согласились только двое, а вскоре человек двадцать пять — тридцать. Тогда я пошел вперед с флагом, размахивая туда-сюда, и шел прямо навстречу большому огневому валу артподготовки [691].
После этого Реннер еще несколько раз возвращался на немецкие позиции и всего увел с собой в плен 282 человека. Его случай служит образцом того, насколько солдаты в своем поведении ориентируются на товарища. У Реннера был авторитет, чтобы выступить против тех, кто хотел обороняться до последнего. Когда за ним пошли первые, то лед был расколот, и все больше солдат стали сдаваться в плен. Так как офицер, командовавший этим подразделением, спрятался в блиндаже, Реннер сумел использовать потерю ориентации солдат и своим поведением показать им выход из сложившейся ситуации. Несомненно, история получила бы совсем другой поворот, если бы перед солдатами появился харизматический офицер и призвал бы их сражаться до последнего патрона. Желание выжить и динамика группы в бою объясняют, почему немецкие солдаты даже на этапе молниеносных побед подразделениями численностью до 200 человек отказывались от борьбы и, к возмущению вышестоящего командования, тоже не оборонялись «до последнего патрона» [692]. Капитан Гундлах из 716-й пехотной дивизии рассказывал об обороне своей позиции в городке Истри в Нормандии 6 июня 1944 года.
ГУНДЛАХ: Ну, теперь мы сидели в бункере. Мы, естественно, оборонялись, и дело шло успешно. Я случайно оказался там старшим по званию. Принял командование. И мы оборонялись до последнего. Когда часть моих людей обессилела из-за того, что в бункер больше не поступал воздух и нас уже хотели выкурить огнеметом, я сказал: «Нет, так дальше не пойдет». Тогда нас взяли в плен [693].