Подтвержденное орденами пребывание на фронте для штаб-офицеров и генералов было еще важнее, чем для рядовых и унтер-офицеров. Для на-чальника Генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера было самым большим из возможных унижений, когда Гитлер 24 августа 1942 года атаковал его во время ожесточенного спора: «Что хотите Вы, господин Гальдер, по-прежнему, как и в Первую мировую войну, сидя на той же вращающейся табуретке, рассказать мне про войска, Вы, который не носит даже черного значка за ранение?!» [819] Гитлер целил в самую болезненную точку в самосознании высшего представителя Вермахта: в то, что он не зарекомендовал себя в боях на фронте.
Некоторые высшие генералы Вермахта Первую мировую войну прослужили в штабах и поэтому не были ни разу ранены. По воле Гитлера, во время Второй мировой войны такого не должно было быть. Пребывание на фронте в Вермахте было включено в план карьеры, в том числе и для офицеров Генерального штаба. Часто встречающееся представление, что и генералы должны быть готовы лично сражаться — следствие этого изменения рамок.
Правда, не каждый генерал воспринимал это требование настолько серьезно, как любитель спорта Вальтер фон Рейхенау, который во время Польской кампании со своими солдатами полуголый переплывал Вислу, а в Советском Союзе, будучи фельдмаршалом, заслужил пехотный штурмовой знак [820]. Гораздо больше генералитет был направлен на статусные символы своего положения: прежде всего на получение Рыцарского креста и быстрое продвижение по службе. Генерал-майор Ханс Заттлер, который сам в 1941 году пережил надлом карьеры, воротил от такого поведения своих коллег нос и мог рассказывать: «Там мне один адъютант говорил, а он был на совещании адъютантов в ОКХ, так он сказал: «Хуже всего генералам. Если они не получают очередного звания, очередной должности и Рыцарского креста, они, конечно, недовольны». Пожалуй, это сказал Шмундт» [821].
Значение высоких наград для Генералитета выясняется из разговоров тех 16 генералов, которые попали в плен в Тунисе в мае 1943 года. «Бедный» генерал-полковник Ханс-Юрген фон Арним, последний командующий немецко- итальянскими войсками в Африке, сожалел, что ему «не дали даже Дубовых листьев», тогда как Роммель получил Бриллианты. Вывод, казалось, напрашивался сам собой, что роль Арнима в Африке в ставке фюрера рассматривалась «с неодобрением» [822]. О генерале Хансе Крамере, воевавшем в последнее время вместе с Арнимом в Тунисе, в Трент-Парке шушукались, что его «сильно обидели», «что и ему не дали Дубовых листьев». «Их все-таки уже решили дать, а он их не получил. Он привел в движение все рычаги, чтобы все же их получить» [823]. А когда генерал-лейтенанта Готтхарда Франца в августе 1943 года в Трент-Парке застала новость, что его за подвиги в Тунисе наградили Рыцарским крестом, он сразу же повесил себе на шею свой Железный крест I класса, еще до того, как ему выслали орден через Международный Красный Крест. Он с гордостью написал домой, что теперь снова может смотреть своей семье в лицо [824]. Немногим довелось такое счастье, получить орден, уже находясь в лагере для военнопленных.