ФИШЕР: Недавно я подбил «Бостон», при этом я сначала прикончил кормового стрелка, у него там сверху было три пулемета. Ну, знаешь, они просто отличные. Когда стреляют, ты видишь, как струя огня вылетает из пулеметов. Я был на 190-м, у них еще было два пулемета. Коротко жму на пулеметную гашетку.
Он повалился — готов, всё, больше ни выстрела, стволы торчат кверху. Потом коротко обработал правый мотор, он загорелся. А потом прошелся пушками по левому мотору. При этом, скорее всего, зацепил пилота, — я довольно долго жал на гашетку, а потом он, полыхая, остался внизу. И тут позади появились 25 «Спитфайеров», погнались за мной. Я от них удирал до Арраса.
КОХОН: А где приземлился?
ФИШЕР: Опять на своем аэродроме. Они потом вынуждены были повернуть назад, они не могли лететь так далеко из-за горючего. После этого я снова отправился на Сен-Омер. «Бристоль-Бленхейм» я прикончил точно так же. Сначала сзади я выстрелил по двигателю. А кормовой стрелок стрелял постоянно то слева, то справа от меня. Раз я взял правее, начал стрелять, тогда он открыл по мне огонь как сумасшедший. Я снова ушел левее, а когда принял влево, нажал на гашетку, с него слетел «фонарь», потому что я нажал на гашетку пушки. Он слетел, а тот лежал там и был уже убит. Я пристроился сзади за боковым двигателем, потом зашел за хвост, повторил ту же штуку со стабилизатором, и «мельница» полетела кувырком [172].
Схожие по структуре истории можно было бы услышать от байкеров или спортсменов экстремальных видов спорта. И действительно, упоминания об убитых в историях носят лишь характер примечаний в описаниях. У жертв в этих историях никогда нет определений, в описаниях пилотов они выступают точно так же, как начали воспроизводиться только полвека спустя в эстетике компьютерных игр и особенно в «эго-шутерах». Поскольку это сравнение не анахронизм, когда как при фиктивном, так и при реальном сбивании речь идет не столько об определенном результате, сколько о самом процессе. Он стоит и падает в зависимости от искусности и реакции летчика, соответственно игрока; результатом является «счет», а именно подсчитанные сбивания разного рода. Необходимо заметить, что этот состязательно-спортивный характер, соединенный с типично мужским восхищением техникой, является частью относительных рамок; жертва как индивидуум или часть коллектива совершенно не имеет важности. Рассказчикам, как можно в любом случае заключить по полному отсутствию замечаний и суждений, совершенно все равно, в кого они попали, главное — что попали, и при этом могут рассказывать хорошие истории.
БИБЕР: А что вы обычно атаковали днем? Какие цели?
КЮСТЕР: Как когда. Было два вида налетов. Первый — это налет с целью разрушения, тогда мы атаковали военные предприятия и тому подобное.
БИБЕР: Всегда на одной и той же «мельнице»?
КЮСТЕР: Да. И еще были беспокоящие налеты, это когда все равно, смешаешь ли ты с землей рыбацкую деревню, небольшой городок или что-то вроде того. Тогда тебе указывают цель: «Атаковать такой-то город». И если ты не попадешь, отбомбишься где-нибудь еще.
БИБЕР: А у тебя не было ощущения, что эти налеты для разрушения и беспокоящие налеты существенно не различались?
КЮСТЕР: Налеты для разрушения — да. Мы совершили один на Норвич, было здорово.
БИБЕР: Что, прямо так разрушили целый город?
КЮСТЕР: Да. Мы должны были подлететь и атаковать определенный завод, но…
БИБЕР: Что, прямо так и было сказано, что за завод?
КЮСТЕР: Да-да. Было точно указано.
БИБЕР; А что там расположено в Норвиче?