Потопление
Истории, которые рассказывают солдаты сухопутных войск и моряки, сильно отличаются от тех, что рассказывают летчики. Момент охоты здесь отступает назад. И чисто технически у солдат почти нет возможности для одиночных действий, они не могут, как летчики, хвастаться идеальным владением самолетом и в целом больше предоставлены гетерономным условиям в экипаже. Если искать слово «удовольствие» в рассказах солдат сухопутных войск и моряков, то поиски вряд ли увенчаются успехом.
Солдаты сухопутных войск так же на удивление редко рассказывают о ситуациях убийства в бою. Франц Кнайп, унтерштурмфюрер СС дивизии «Гитлерюгенд», один из немногих, который рассказывал о боях в Нормандии, проис-ходивших незадолго до его пленения 9 июля 1944 года.
КНАЙП: Мой радист прыгнул в окоп рядом со мной, и тут его ранило. Потом подъехал посыльный мотоциклист, тоже прыгнул ко мне, и его тоже ранило. Я перевязал обоих. Потом из кустов вышел американец, в руках он нес два ящика с патронами, я точно прицелился, бац, и его нет. Потом я стал стрелять по окнам. Я точно не знал, из какого окна стреляли. Взял бинокль и увидел там одного. Я взял пулемет, прицелился в окно и шлепнул его [200].
Чаще всего рассказы об убийстве встречаются тогда, когда речь идет о партизанах или «террористах» — подробнее мы рассмотрим такие случаи в следующей главе о военных преступлениях. В разговорах моряков об убийстве тоже почти нет речи.
О чем они, наоборот, подробно и педантично рассказывают, так это о тоннаже потопленных кораблей, причем для суммы не играет никакой роли, какие типы кораблей были потоплены, пассажирские, торговые или рыболовные. Их «приканчивали», «подбивали», «отправляли на дно» и «топили». И лишь в редких случаях при этом упоминались жертвы. Так, член экипажа торпедного катера сообщает об истории, случившейся с ним на Балтийском море:
Один раз мы потопили русский сторожевик, такое маленькое судно с зениткой, десять человек экипаж, это такие мелкие посудины, ходят на бензине. Один такой мы подожгли. Они повыскакивали. Наш капитан сказал: «Смотри, вон пара человек, мы можем их взять на борт». Мы к ним подошли, а там бабы — русские. Первая начала из воды стрелять из пистолета. Они просто не хотели спасаться, были такие дуры. Наш старик говорит: «Мы хотели поступить с ними порядочно. Им этого не надо, давайте, товарищи, их прикончим». Мы по ним… проехались… их не стало [201].
Если бы спасательная операция прошла бы без приключений, о ней бы, конечно, нечего было бы рассказывать. Только особенность, что русские «бабы», очевидно, не желали, чтобы их спасли, и поэтому их убили, история стоила того, чтобы ее рассказали. Особое впечатление, очевидно, произвело сражение за конвои НХ-229 и SC-143, которые на пути из Канады в Великобританию были атакованы 43 немецкими подводными лодками, при этом за несколько дней был потерян 21 корабль:
Люди, устроившие этот ведьмин котел, говорят, что не спасся ни один человек, перенесший эту стрельбу, ни один англичанин не спасся. Это был настоящий ад из пламени, грохота взрывов, гибели и криков, то есть ни один из членов экипажей судов не спасся. Это для нас также большой плюс, моральный плюс. Когда другой настолько морально подавлен, что даже больше не имеет желания спастись [202].
Сочувствие к потерпевшим кораблекрушение или рассказы об успешных спасательных акциях тоже очень редко встречаются в протоколах подслушивания. Хотя подводные лодки лишь в исключительных случаях брали на борт членов команд потопленных кораблей или обеспечивали их спасение, об этом, очевидно, очень редко говорили друг с другом. Исключение составил обер-боотс-маат Герман Фокс с подводной лодки U-110.
ФОКС: В двухстах милях от английского берега ночью мы торпедировали пароход, шедший из Южной Америки, людей спасти мы не могли. Мы нашли трех человек в шлюпке, дали им еды и сигарет. Несчастные бедняги! [203].
В большинстве историй речь идет все же о потопленных брутто-регистровых тоннах. Жертвы при этом представляются обычно в форме больших и абстрактных толп умерших или умирающих. Капитан-лейтенант Хайнц Шерингер рассказывал двум своим друзьям о последнем боевом походе на подводной лодке U-26.