— Травка была твоя? — из камеры донесся приглушенный голос Килеса.
— Ага. Два кило. Совсем офигел? Да я даже на два кило апельсинов мелочи в карманах не наскребу!
Значит, товар принадлежал Аннибалю, и его стоимость надо будет возместить, чтобы тот отстал от Хоты, — деньгами или какой-нибудь услугой.
— Говорил же я тебе с ним не связываться…
— Заткнись уже и выпусти меня из этого обезьянника! Дома будешь нотации читать, — отчетливо послышался раздраженный голос Килеса младшего.
Те, кто считал, что высокая безработица среди молодежи в Испании — одна из основных причин роста преступности, были не так уж далеки от истины. Безделье рождает дурные мысли, а реклама — желание обладать вещами, купить которые у тебя нет денег.
Отчисленный из университета после первого же семестра Хота мечтал о работе, где можно получать хорошие деньги и почти ничего не делать. При этом дальше собеседования дело обычно не заходило, а попытки Килеса с Изабель устроить сына по дружбе или по блату заканчивались и того хуже — надолго испорченными отношениями.
Хота в своих неудачах винил кого угодно — родителей, мигрантов, правое правительство — только не себя и в последнее время строил планы, как разбогатеть, делая ставки на футбольном тотализаторе. А еще, как выяснилось теперь, на наркотрафике.
Фран не стал прислушиваться дальше, он направлялся в соседнюю камеру, поговорить с подозреваемым в попытке нелегально приобрести взрывчатку молодым арабом, которого шеф настойчиво пытался выпустить за недостатком улик.
Внутреннее чутье подсказывало Франу, что тут что-то не так, и он хотел приглядеться к парню. Феде доложил, что ночью сокамерник пытался того порезать, поэтому больше к потенциальному шахиду никого не подсаживали.
Носатый, короткостриженый, в майке не по размеру, шортах, кроссовках, с тяжелой цепью на шее и свежеперевязанной рукой, заключенный не шевельнулся при появлении полицейского. По виду — типичная уличная шпана, никаких внешних признаков радикализации. Говорить с Франом он отказался, смотрел набычившись, исподлобья, но так смотрят и ведут себя практически все трудные подростки. Но когда Фран намеренно презрительно отозвался о джихадистах, на лице парня мелькнула едва уловимая усмешка превосходства, смешанного с раздражением.
В принципе, подозрения свои Фран подтвердил, но легче от этого ему не стало. Для полноты букета в Эль-Принсипе только воинов джихада не хватало. Да и с Аннибалем придется перетереть, не оставлять же Килеса одного разгребать дерьмо, в которое по уши вляпался Хота.
Напарник вышел из камеры сына почти одновременно с Франом, покинувшим камеру любителя Си4.
— Дерьмо, — вздохнул Килес. — Вот же дерьмо.
— Сейчас пообщаюсь с шефом, и сьездим вдвоем к Аннибалю, — сказал Фран, стремясь подбодрить друга. Они двинулись по коридору назад, к своим рабочим местам.
Предстоящий разговор с шефом не радовал. Переходить в нападение хорошо, имея, как минимум, надежный тыл и безупречный послужной список, а Фран мог похвастаться разве что видимостью второго.
— В общем так, — не успели Фран с Килесом дойти до своих столов, как их перехватил Хаким. — У нас тут на подходе большая партия нелегалов, а камеры все заняты. Придется уплотняться и кого-то отпустить.
Парень выразился осторожно — «кого-то», но на самом деле он имел в виду, в первую очередь, двоих задержанных. К подозреваемому по делу со взрывчаткой никого подселять было нельзя, а значит, пришло время Килесу определиться, что делать с Хотой, а самому Франу — как поступить с Альфи. Старые напарники со вздохом переглянулись.
— Хватит. Достаточно я прикрывал его. Пусть ответит за свои поступки, хотя бы раз, — Фран видел, какой мучительной борьбы с собой стоили Килесу эти слова. — Может, тогда он, наконец, хоть что-то поймет в этой жизни.
Что тут было сказать? Решение тяжелое, но, наверное, единственно правильное. Килес Хоту баловал с детства, приложила руку к этому и Изабель, как наседка опекавшая позднего единственного ребенка, старавшаяся ни в чем ему не отказывать.
Самому Франу тоже предстояло принять тяжелое решение.