Видимо, Морей почувствовал, что заместитель на взводе, потому что неожиданно встал, и засовывая телефон в карман, предложил:
— Давайте, поговорим не здесь, Фран. В спокойной обстановке.
«Давай. И если я в итоге не сдержусь и набью тебе морду, по крайней мере, это произойдет не под видеокамерами».
Фран ожидал, что поговорить они пойдут в бар к Марине, но шеф предпочел служебную квартиру, предоставленную ему полицейским управлением. Настолько приватная обстановка предполагала разговор начистоту, по душам.
— Я представляю здесь Отдел собственной безопасности, — бросив ключи на журнальный столик начал Морей, подтвердив интуитивное ощущение Франа.
«Ага», — мысленно констатировал тот. В принципе, что-то такое Фран и подозревал. Хотя, опять же, для сотрудника ОСБ Морей был слишком «зелен» во многих смыслах.
— Мы в Мадриде, проанализировав происходящее в вашем участке и в Эль-Принсипе в целом, пришли к выводу, что в участке работает крот.
— Крот? Вы серьезно? — Франа разобрало желание расхохотаться шефу в лицо. Они там наверху, в Мадриде, в самом деле, считают, что держать Эль-Принсипе более-менее под контролем возможно, не сотрудничая, не обмениваясь информацией ни с кем из тех, кто имеет здесь власть и авторитет?
Входная дверь скрипнула, пропуская низенького бородатого мужчину в дорогом, небрежно одетом костюме. Вот от этого точно за версту несло ОСБ или еще чем похуже.
«Плохой — хороший полицейский. Ребята, в эту игру я тоже умею играть».
— Да, крот. Более того, мы предполагаем, что он снабжает информацией и оружием террористов.
«Значит, речь не про сотрудничество с Аннибалем», — выдохнул Фран. Незнакомый мужчина уселся в кресло у окна, знаком дав понять Морею, чтоб тот не прерывал разговор. О том, кто из этих двоих главный, жест тоже говорил достаточно красноречиво. Как и о том, что беседа была запланирована.
— И кого вы подозреваете? — уточнил Фран.
— А кого бы назвали вы сами? — ответили ему вопросом на вопрос.
— Никого, — не колеблясь, ответил Фран. — Среди моих людей нет предателей.
— Утечки, которые удалось отследить, ведут в ваш участок, причем утекает информация не уровня рядового сотрудника.
— Возможно, она утекает откуда-то выше, — высказался Фран с откровенной издевкой.
— У вас есть предположения, от кого? — на полном серьезе уточнил Морей.
— У меня нет никаких предположений.
— Даже предположений о том, как вещдок из вашего участка оказался в руках террориста, взорвавшего себя в Тунисе полгода назад? — вступил в беседу бородатый.
— О чем вы?
— О пистолете, — бородатый показал снимок на экране планшета, а следом фотографию террориста. — Номера были затерты, но нам удалось их восстановить.
— Вы не из ОСБ.
ОСБ не ведет дел о терроризме, да и сотрудники у них больше похожи на бухгалтеров, а не на этих.
— Скажем, мы из конторы, которая занимается подобными делами. И у нас есть карт-бланш на проведение операции под прикрытием от вашего начальства, — жестко ответил мужчина в кресле. — Так какие предположения по поводу вещдока, Пейон?
— В участке действительно имел место факт торговли оружием, подлежащим утилизации. Но я это прекратил четыре года назад.
— Точнее, вы думаете, что прекратили. Этот пистолет проходил по делу годичной давности.
Сердце засаднило. Значит, кто-то в участке проигнорировал его приказ. Фран надеялся, что смерть Альберто была последней в этой цепочке. Выходит, нет. Он почувствовал, как горечь и гнев поднимаются к горлу.
— Так кто может приторговывать вещдоками, нарушая ваше распоряжение? — продолжил допытываться по-прежнему не представившийся службист.
— Я это выясню, — резко ответил Фран.
В принципе, это мог сделать только Фернандес — именно он обычно общался со скупщиками, и Фран всегда считал его довольно скользким типом, поэтому, когда тот сам подал рапорт на увольнение около года назад, подписал бумагу с легким сердцем. А напоследок, как выясняется, Фернандес решил обеспечить себе пару дополнительных «бонусов» к выходному пособию. Надо будет найти его, если, конечно, он еще в городе…
— Зачем вы убили Абдессалама Бен-Барека?
— Что? — оторвавшись от своих раздумий, вскинулся Фран.
— Не делайте удивленный вид. Тип веревки, которой был связан труп, используется в полицейских машинах в качестве троса. Какая из патрульных машин запросила в хозяйственной службе трос через пару дней после исчезновения парня, у вас тоже нет предположений? Нужны результаты экспертизы, чтобы они у вас появились?
Выходит, Морей окучивал сестру Бен-Барека далеко не только из личного интереса. И он не такой дурак, каким старается казаться. Что ж, раз они докопались даже до троса, будь он неладен…
— Никто из участка не имеет отношения к его смерти. Патрульная машина обнаружила Бен-Барека уже мертвым на пустыре за парком, недалеко от дома Аннибаля. Килес позвонил мне, и я принял решение спрятать труп, чтобы не провоцировать войны между наркоторговцами. Килес обмотал его, привязал груз и мы вдвоем бросили его в море.
Фран намеренно не назвал Хакима, дежурившего в тот день в паре с Килесом. Килесу остался год до пенсии, а Хакиму еще работать и работать.
— Ваши «теплые» отношения с Аннибалем для нас не секрет, — насмешливо улыбнулся в ответ бородатый. — Среди прочего. Итак, что мы имеем: торговля вещдоками, получение взяток от наркоторговца и сговор с целью сокрытия убийства. Но это все мелочи по сравнению с пособничеством террористам. Отягчающие мелочи.
— Я могу назвать перекупщиков, с которыми мы работали. Но у террористов с тем же успехом мог оказаться любой другой пистолет. Оснований обвинять меня в пособничестве нет.
— Фран, сначала я выделил трех основных подозреваемых: вас, Килеса и эль Хилали, — перехватил инициативу выступающий в роли «доброго полицейского» Морей. — Но в ходе наблюдения за вами пришел к выводу, что несмотря на небезупречное поведение, сознательно помогать террористам вы бы не стали.
Фран усмехнулся, демонстрируя свое отношение к словам шефа.
— Так что на данный момент осталось двое. Мы проверили каждого. Араб чист или во всяком случае хорошо маскируется, так что пока никаких зацепок. Они почти всегда притворяются светскими, отошедшими от ислама, но на самом деле… Вы не замечали за ним ничего такого?
— Нет, — сквозь зубы ответил Фран. Если бы с Хакимом было что-то не так, он бы почувствовал, знал. Парень по уши влюблен в Мати и счастлив, что наконец добился взаимности. Джихад его интересует в последнюю очередь.
— А что касается Килеса… взгляните сами, — Морей открыл лежащую на прикроватный тумбочке папку и протянул ему распечатку транзакций по банковскому счету. — За последние пять лет на его счет поступило в общей сложности больше ста двадцати тысяч евро. Я, как вы догадываетесь, имею в виду не зарплату. Наши сотрудники сейчас пытаются определить происхождение этих сумм.
— Почему бы вам не спросить у него самого? — ответил Фран, пытаясь подавить неприятное удивление. Килесу он верил как себе, но об этих суммах Франу ничего не было известно. Аннибаль им столько не платил, да и полученные от него налом деньги они на личные счета не складывали.
— Мы как раз собираемся. И вы нам поможете.
Еще во время учебы, на лекциях по профессиональной этике Фран слышал о том, как быстро морально выгорают полицейские, да и сам сполна прочувствовал это на своей шкуре. У спецслужбистов, видимо, процесс проходил еще быстрее, в них тренировали готовность на все во имя цели. И сейчас эти двое на полном серьезе ждали, что он скрысятничает, поможет им утопить напарника, вместе с которым проработал бок о бок больше семнадцати лет.
— Нет. — Фран встал. — Я рассказал вам, все, что вы хотели знать. Можете теперь отдать меня под суд, ваше право. Но сотрудничать с вами я не буду.
— Будете, Пейон, — приторно заулыбался бородатый. Он снова повернул свой планшет экраном к Франу. На экране со своей странички в фейсбуке улыбалась Рут. — У вас замечательная дочь. Красавица и умница, вы ее очень любите, это видно. А у жены в медицинской карте записей больше, чем серий в «Санта-Барбаре». Если вы сядете, Рут попадет в органы опеки, а Ракель — в психиатрическую больницу. Так что не выпендривайтесь. Сотрудничать вы будете.
«Интересно, как человек выглядит со стороны, когда начинают сбываться его самые страшные кошмары?» — отстраненно подумал Фран, глядя на этих двоих.
— Думаю, вы понимаете, что не стоит никому рассказывать об этой беседе. Ради собственного блага и блага вашей семьи, — с обманчивой доброжелательностью предупредил бородатый.
Так ли уж сильно в своих методах они отличаются от террористов, с которыми борются? Подобное лечится подобным.